Он пожал плечами.

– Даже если и было – я не помню. Я бы хотел, чтобы при любом хорошем событии в моей жизни присутствовала ты, иначе это несчитово.

– О боже, – она сморщила нос. – Надеюсь, ты не заставишь меня присутствовать при каждом твоём трахе с какими-нибудь тёлками?

– Да ну тебя, – он довольно заржал. – Мне ужасно не хватало вот этих твоих похабных шуточек.

– Рада радовать, – фыркнула она. – А почему ты не приехал поступать в Москву? Честно говоря, я на это надеялась в глубине души.

Показалось – или он покраснел?..

– На самом деле я приезжал, – глухо пробормотал Дамир. – Просто… не поступил. Никуда не поступил! Ни в академию хореографии, ни в школу балета… ни в Москве, ни в Питере… короче, никуда, – мрачно подытожил он.

Шокированная Вита даже выпрямилась и недоверчиво уставилась на него.

– Шутишь?!

– Да какие уж тут могут быть шуточки, – было видно, что ему и сейчас – столько лет спустя! – больно об этом вспоминать.

– Да как так-то, – потрясённо выдохнула Вита. – Кто, если не ты? Кого они там вообще набирают в этих своих академиях? Совсем слепые, что ли?!

Дамир нервно сцепил пальцы рук в замок.

– Я же тоже раньше думал, что такой, сука, талантливый… Что меня везде возьмут без специального образования, а сам Цискаридзе лично на коленях будет умолять меня пойти к нему в училище. А они все… эти балетные… как на говно на меня смотрели. У меня же нет классической базы, а у них весь мир – это тандю, плие, фуэте, батманы… Своя тусовка, свой язык, свой круг избранных, где нет места простым смертным – таким плебеям, как я.

Вита схватила его за руки.

– Не говори так! Ты действительно охренительно талантлив, и это я тебе говорю сейчас не просто как друг!

Дамир покачал головой.

– Ладно, проехали… чего уж теперь-то об этом.

– И… чем же ты сейчас занимаешься? – осторожно спросила Вита.

Он неопределённо махнул рукой, словно стесняясь.

– Руковожу театром-студией во дворце культуры.

– В «Черноморском?» – уточнила Вита.

– А ты знаешь другие ДК в нашем захолустье? – невесело усмехнулся Дамир. – Забавно, да? Всё возвращается на круги своя… Когда-то я бегал туда на занятия в танцевальном кружке, а теперь сам преподаю детям хореографию.

– Ну и как? Тебе нравится? – поинтересовалась она без тени иронии.

– Ты знаешь, это удивительно, но – да, – заявил он, тряхнув волосами. – Танцы – единственное, что я умею делать более-менее сносно, и единственное, чему я могу научить других…

– Ну, не прибедняйся – «сносно», – покачала головой Вита. – Ты крутой танцор.

Он шутливо пихнул её в бок:

– Ты просто давно не видела меня в деле.

– Так продемонстрируй мне, на что ты способен! – заявила Вита, откидываясь на подушку и выжидающе складывая руки на груди.

– Здесь? Сейчас? – Дамир явно смутился.

– Здесь и сейчас, – невозмутимо подтвердила она. – А что такого? Раньше ни место, ни время тебя не останавливали. Станцуй для меня!

– Ну… ладно, – он всё ещё выглядел несколько озадаченным. – И что тебе станцевать?

Она величественно махнула рукой:

– Да что хочешь. Хоть импровизацию, хоть старую заготовку.

Дамир вытащил из кармана джинсов телефон и, разблокировав экран, принялся придирчиво изучать свой плейлист. Наконец, удовлетворённо кивнув самому себе, выбрал какой-то трек и включил его.

Вита узнала мелодию с первых же нот. Чувственный, тягучий вокализ Фиби Бриджерс под грустные переборы электрогитары… а затем – завораживающий мужской голос, поющий о том, что он – не единственный странник, который не заплатил по счетам.

«The Night We Met» – «Ночь, когда мы встретились».4

Песня, под которую они танцевали медляк с Дамиром в лагере.