Престон схватил печенье и сунул его в рот.

– Странный день, чтобы поливать свои цветы, вы не находите?

Вайолет на мгновение остановилась, раздавая чашки, прежде чем на ее красных губах появилась усмешка.

– Боже мой, какая же я рассеянная, – пробормотала она. – Когда-нибудь я утоплю все свои растения. Тебе нравится печенье?

Престон кивнул, и Вайолет быстро достала с кухонной полки банку с сахаром.

– Замечательно. Я испекла его для собаки моей подруги. Ты первый человек, который его оценил.

Престон подавился печеньем, а Вайолет вежливо похлопала его по спине.

– Все в порядке?

Престон пододвинул ухмыляющейся Лили тарелку с печеньем.

– Конечно. Вы потрясающий пекарь, – с этими словами он взял себе еще одно печенье, от которого демонстративно откусил.

– Этот мальчик мне нравится. – Вайолет подмигнула Лили, которая закатила глаза.

– Пожалуй, только тебе одной.

Престон весело посмотрел на Лили.

– Ты лжешь.

– Нет, не лгу.

– Но ты покраснела.

– Кроме моих волос, у меня больше нет ничего красного.

Вайолет ласково гладила Лили по взъерошенным влажным волосам.

– У меня тоже когда-то была такая чудесная рыжая грива. Поэтому тогда, в школе, они называли меня ведьмой. Однако мне не нужна была магия, чтобы мужчины сворачивали себе шеи.

– Могу себе представить, – сказал Престон, тем временем приступая к третьему печенью.

– Хватит подлизываться, – проворчала Лили и откинулась назад в кресле. – Она слишком стара для тебя.

Престон усмехнулся.

– Ревнуешь?

– Продолжай мечтать.

Его усмешка стала шире, прежде чем он повернулся к Вайолет, которая все еще стояла возле стола.

– Хорошо, ваша внучка может быть маленькой ведьмой, но это не про вас, не так ли? Вы не из тех, кто утверждает, что может заглянуть в будущее?

– Пф-ф. Ненавижу, когда люди думают, что я могу это сделать. Но мне все известно о любовных чарах.

Вайолет еще раз подмигнула Лили, которая в ответ громко фыркнула.

– Ни за что.

– Тогда, может быть, вы знаете какие-нибудь истории о ведьмах или колдовстве в этой местности? – я воспользовалась возможностью, чтобы направить наш разговор в нужное русло.

Бабушка Лили села к нам за стол с плиткой шоколада. При этом мне почему-то пришло в голову, что по статистике в шоколадной плитке можно найти до восьми лапок насекомых. Впрочем, я об этом не упомянула, потому что Вайолет уже окинула внучку слегка неодобрительным взглядом, и мне не хотелось поймать такой же на себе.

– Историй о ведьмах или колдовстве столько же, сколько песка на берегу моря, дитя. И в Корнуолле его полно. – Она налила всем нам по чашке чая.

– А как насчет сказаний, связанных с Дарктрю? – спросила я. – Или… – Пару мгновений я колебалась. – Или с каменным кругом в Бодмин-Мур?

Вайолет зажмурила глаза и отломила кусочек от плитки шоколада, который задумчиво сунула себе в рот.

– Ты имеешь в виду легенду о Херлерах?

– Нет, не эта легенда, – бросила Лили. – Эту мы знаем. Как и историю о старом Перлмане, который хотел утопиться в колодце Дарктрю, потому что у его жены было что-то с садовником.

– Неправда, – сказал Престон, жуя. – Она была с пекарем.

– Грейсон утверждал, что это был почтальон, – сказала я, после чего Вайолет начала громко смеяться.

– Что такое? – Лили хмуро посмотрела на бабушку, которая так рассмеялась, что пролила свой чай.

– Вы трое хуже старых сплетниц, с которыми я встречаюсь на педикюре каждый вторник.

Престон расслабленно откинулся на сиденье.

– Эй. Возможно, я и ем собачье печенье, но я не сплетница. – Судя по вызывающему блеску в его глазах, ему вполне могла прийти в голову идея применить свой дар к Вайолет. Но следующие несколько секунд прошли без треска или звона оконных стекол.