Валера больше ничего не ответил. Он сделал все, как сказал барон и в тот же вечер стал солдатом армии барона Эдвинского, которая насчитывала немногим больше пятисот человек. Получил герб на грудь, доспехи – большие, неудобные, местами пробитые, и даже коня по кличке Шорох. Капитан Ротгерт не был воодушевлен подготовкой Валеры, он нервничал всякий раз, когда Валерка брал в руки меч, садился в седло или маршировал. Но свой особый статус новобранец ощущал каждый день. Ротгерт бил солдат палкой – по голове, по ногам и по спине, за малейшие проступки. Нередки были случаи, что солдаты теряли сознание или бежали прочь в страхе, а потом через несколько дней возвращались в строй с повинной. Валеру же капитан бил не так сильно, как будто оберегая от травм. Вероятно, он боялся навлечь гнев барона, который среди солдат считался неким недостижимым божеством и вскоре Валерка своими привилегиями научился пользоваться.

Глава 4

День был пасмурным – с раннего утра на небе висели мрачные тучи, несколько раз срывался мелкий дождь, город распирала духота. Кристрог утопал в смраде. На мрачных башнях виднелись стрелки-галапаксы, желтые глаза которых мерцали, пристально провожая снующих внизу горожан. Вика миновала Врата Эуриона – большой полукруглый проход, служащий южными воротами, что ведут на Черный базар. Перейдя круглый каменный мост через реку, куда стекали бытовые отходы и канализация, она попала на территорию полную опасности. На Черном базаре не действовали законы королевства. Сюда не захаживали гвардейцы, а стрелки даже не смотрели по ту сторону стены. Здесь правили банды, поделившие территорию между собой и установившие собственные порядки. За последний год Вика провела на Черном базаре слишком много времени. Это зловонное мерзкое место стало для нее вторым домом и не было дня, чтобы она не мечтала о том, чтобы забыть все то, что ей довелось здесь увидеть. Облаченная в кожаную алую броню, которая обтягивала ее худощавое тело, с волосами ярко-красного цвета и с искривленным кинжалом из варшарахской стали на поясе, она прорезала узкие улицы Черного базара, ловя на себе взгляды местных. Почти месяц она не видела эти изувеченные лица, не вдыхала запах зловоний и не слышала мерзкую ругань здешних мест. Галапаксы, сидящие в тени ветхих домов, сначала пристально изучали идущую мимо них девушку с ярко-красными коротко-стриженными волосами, но потом, когда они понимали, кто перед ними, каждый отводил взгляд в сторону. Слухи о том, что Хассина вернулась в столицу Восточного удела, дошли и до самых низов. Хассина. Так называли Вику жители Кристрога – на шаваарсе, языке галапаксов, это означало – Огненная дева.

Вика миновала несколько кварталов, прошла по узкой набережной реки Покровы и, свернув за монументальное здание, некогда служившее оружейным складом, попала на небольшую площадь, где расположились несколько заброшенных домов и трактир под названием «Бродячий Обоз». Она ворвалась внутрь, толкнув распашные двери. Днем трактир не работал, внутри царил полумрак, стояла кладбищенская тишина. Вика спустилась в подвал по лестнице и, уперевшись в массивную железную дверь, трижды постучала в нее ногой. Дверь медленно отворилась и на нее уставились два блеклых глаза, которые принадлежали иссохшему сгорбленному старику в обносках.

– Ааа, Хассина пожаловала, – растянулся в беззубой улыбке старик и впустил ее. – Ну, заходи девочка, давно тебя не было.

– Я думала, ты уж помер, Арди, – бросила на ходу Вика и направилась к следующей двери, у которой стояли два бугая при секирах. Убранство общей комнаты было скромным – несколько столов со свечами, за которым играли в карты головорезы, низкий потолок, пыльные мешки с разным добром по углам.