В каждом человеке – луч Бога, сосредоточение всего самого прекрасного, что была способна создать вселенная, но человек рождается с чрезвычайной силой к саморазрушению. Вся жизнь – есть борьба лишь с этой силой. Сила воздействует не только изнутри, но и насаждается другими. Подлая особенность разрушительной силы в том, что действует она не точечно, задевая организм, на котором паразитирует, но и многие другие, попадающие пусть даже в косвенное поле влияния. Тот купол, что сковывал Харви, был соткан из этой силы, что заставляет людей опускать голову и ползать у самой земли, создавая ощущение, что весь этот огромный и бесконечный мир можно свести к нескольким метрам над поверхностью земли.

Разрушительная сила – следствие применяемого не по назначению великого дара – свободы выбора. Чтобы люди всегда поступали верно, нужно лишить их этой самой свободы и запрограммировать на инстинктивные действия, служащие общему благу. Расплатой же будет невозможность быть собою, вместе с которой уйдет искусство во всех проявлениях. Не останется места для Врубеля и Тернера, для Чехова и Шоу, для Баха и Стравинского, умрут и театр, и кино, и танец. Музы превратятся в пыль и моментально уйдут в забвение, потому что нет ценности в искусстве, если ты не можешь пережить его, испытать те муки выбора, о которых всегда повествуют творцы. Вот такой идеальный бесчеловечный, очень справедливый мир мы можем получить, разменяв на него свободу выбора.

А если быть храбрым и помнить, что выбор – это не наказание, это цветные краски, которые помогают сделать жизнь запоминающейся? Помнить, что ничто не дарит столько счастья, как правильный выбор, выбор совести и сердца. Научиться использовать эти силы себе на пользу, перестать противостоять им, обуздать их.

Большинство настолько свыкается с ползучим образом жизни, что, даже и не делая более попыток подняться на две ноги, перестраивает всю жизнь под распластанное существование. Выдают мелочи: манера держаться и выражать свои мысли, внешний облик, реакции. Определяющим являются даже не внешние проявления, а тот образ мыслей, что формируется и закрепляется. Например, в каждодневной фразе про солнце, которое садится и встает, мы невзначай приближаем его к земле. Программируя на узкое мышление, мы лишаем себя естественной гармонии осознания, что любая неприятность – здесь, на этой Земле, но стоит только поднять руки, можно прикоснуться к бесконечной вселенной, быть частью безграничного космоса, стать на несколько сантиметров ближе к солнцу и его теплу. И, протягивая руки навстречу, мы становимся ближе, вне зависимости от погоды и времени года, даже великая стихия не в силах нам помешать.

Харви было интересно, оставались бы мысли людей столь же мелочны, если бы мы говорили о том, что свет солнца начинает ласкать нас своими лучами оттуда, из вселенной, и что мы словно во вращении танца каждый вечер отворачиваемся от партнера, лишь с тем, чтобы утром вернуться в его объятия, пережив заново весь пьянящий эффект первых прикосновений к объекту нашей страсти. Так день за днем с первыми робкими объятиями лучей солнца мы рождаемся заново, отчищенные и готовые к тому, чтобы увидеть события, будто наблюдаем их впервые. Каждый день – это день нашего рождения, день открытия мира вокруг, каждый день мы делаем первый вздох и издаем первый звук, оглашая все вокруг нашим присутствием в этом мире. Без этого не смог бы человек по много лет не терять надежду, находить в себе силы двигаться вперед, сопротивляться и не сдаваться, совершать ошибки, не бояться пробовать вновь и возрождаться после того, как сердце почти перестало биться. Так как же можно этот живительный процесс, этот танец вечной любви принижать до уровня простых глаголов: село, встало?