– Я всё думаю, – подала охрипший голос девчушка, заметив, что Аня встала, но не отрывая взгляда от косых струй, бьющих в стекло. – Евгения Витальевна говорила, что эта сила – управлять огнём – у неё наследственная. И её мама до трагедии тоже владела ею, как раньше бабушка. А если… если моя мать оказалась в лечебнице именно потому, что обнаружила в себе способности, которые не смогла понять?

Аня не знала, что ответить на подобное предположение. Её одноклассница продолжала смотреть на светопреставление. Где-то послышались далёкие раскаты грома. Часы показывали почти десять утра, но дом ещё не пробудился. Сухановы все были совами.

Аня молчала, размышляя, как отвлечь новую подругу от дурных мыслей. И не предаться им самой. Но этот вопрос разрешила Евгения Витальевна.

Зазвонил телефон, так резко пронзивший тишину, что подскочили все, даже дремавшая Салли. Учительница отчиталась об успешных «переговорах» и согласии знающего о своём даре Николая содействовать. Предложила встретиться у него на квартире, незамедлительно продиктовала адрес и сообщила, что «они ждут их в течение двух часов».

– Они, – прокомментировала Аня, отключившись. – Переговоры, небось, прошли не просто успешно.

После завтрака с семьёй, во время которого мама проявляла уже серьёзное беспокойство о здоровье Стаса, Аня заказала такси с тем, чтобы ехать «к Кристине» (а на самом деле, дабы без проблем найти жилище нового помощника). Усилившийся дождь избавил от всяких вопросов по поводу отказа от общественного транспорта, но Анжела ворчала, не понимая, зачем Ане вообще сегодня выходить куда-либо.

– Надень резиновые сапоги.

– Мам, пожалуйста! Я из машины зайду сразу в подъезд!

– И разуешься. Так почему не сделать мне приятно?

* * *

Николай Климо́вский снимал квартиру где-то на Тополях13, на окраине города. Благодаря водителю улицу отыскали быстро и даже не вымокли. От сапог удалось отбиться.

На нужном этаже Аня замялась. Салли пришлось высунуться из-под плетёной крышки и укоризненно заметить, что та волнуется, когда следует радоваться.

– Вот сама и будешь с ним общаться, – сердито цыкнула на кошку невольная виновница переполоха и позвонила.

Открыли не сразу – пришлось повторно вдавить кнопку, прежде чем дверь распахнулась и очередной союзник предстал на пороге.

Николай Климовский показался интересным – хотя Ане никогда не нравились сверстники и молодые парни, она считала привлекательными мужчин за тридцать, а ему никак нельзя дать больше двадцати. Но мягкая улыбка и лучистые карие глаза, частично скрытые косой длинной чёлкой непослушных смоляных волос, сразу её покорили. Было что-то милое и трогательное в его чертах, особенно сейчас – из-за смеси изумления и озабоченности. Аня немного оторопела.

– Привет, – поздоровался он. – Николай, для друзей Ника. Проходите.

Евгения Витальевна нашлась на кухне за столом, на котором красовались две чашки с недопитым кофе и вазочка печенья.

– Доброе утро, Евгения Витальевна, – практически хором поздоровались одноклассницы, а Салли, выпрыгивая из корзины, бойко выдала: «Привет!»

Лицо Ники отразило целый коктейль из смятения и любопытства. Вопросов он не задавал: видимо, молодая учительница успела ввести в курс дела, и необычайное поведение домашнего зверька не стало сюрпризом. Но всё равно шокировало.

– Присаживайтесь, – гостеприимно пригласил хозяин. – Сейчас я сделаю чай. Итак, Ева рассказала мне всё.

– Ева? – нахмурилась Кристина.

– Дорогая, Ева – это я, – хихикнула англичанка, постукивая ноготками по чашке. – Вы тоже можете обращаться ко мне так, кстати.

– Хорошо, Евгения Витальевна, – выпалила Крис. Аня её прекрасно понимала: начать называть учительницу Евой не так-то просто, даже если зомби попрут косяком.