София приложила указательный палец к губам Даниэля и выразительно подмигнула ему. Тот нежно ухватил пальчик жены своими ровными белоснежными зубами и не менее выразительно подмигнул ответ.

– Господи, ну где сыщешь еще такую жену? Не женщина, а подарок судьбы!

Даниэль усадил Софию себе на колени. Собака наконец-то угомонилась и привалилась мокрым боком к ногам хозяина.

– Расскажи уже, как продвигается твое творчество, – попросил Даниэль.

София прижалась губами ко лбу мужа, потом, чуть отстранившись, с обожанием оглядела каждую черточку его лица и со сдавленной страстью прошептала ему на ухо:

– Какое к черту творчество! В такую погоду оно просто испаряется, и хочется только трахаться с тобой и иногда лопать фрукты, а в перерывах между сексом и едой просто валяться голой с тобой в постели и целоваться. Именно этим мы сейчас же и займемся!

Она ждала этого момента с самого отъезда мужа. Взмокшие после долгожданной близости, любовники повалились навзничь на кровати, пытаясь восстановить дыхание. Закатное солнце сквозь распахнутое окно косыми лучами золотило их обнаженные тела. Повернув лица друг к другу, София и Даниэль блаженно улыбались.

– Софи, спасибо тебе! – промолвил Даниэль.

Голос его звучал хрипло от недавней страсти.

– Что, так классно трахаюсь? – с притворным изумлением спросила София.

– И за это тоже.

Он облизнул пересохшие губы, повернулся на правый бок и, подперев голову одной рукой, другою стал ласкать розовые соски жены. Под его пальцами они затвердели. Ей стало щекотно, и она отвела его руку.

– За что же еще?

– За то, что ты есть в моей жизни. Ты единственный человек на свете, с кем я могу быть самим собой.

– Тебе нужно почаще быть самим собой.

– По-твоему, я обычно сам не свой?

– Ты сам сказал, что настоящим ты бываешь только со мной рядом. Вот только в последнее время ты пропадаешь в этих чертовых экспедициях. Делай выводы.

– Я же документалист, съемки диких мест – это мой удел.

В ответ на это жена пихнула мужа ладонью в грудь. Даниэль откинулся на спину, а София тут же оседлала его чресла. С минуту она гипнотизировала поверженного супруга взглядом, а потом, вскинув бровь и закусив алую губку, выдала:

– Если кто-то подзабыл, то я могу освежить его память: твой удел – быть моим. А значит – быть самим собой, то есть быть подле меня и меня ублажать. Ясно тебе? И никаких возражений!

Даниэль заулыбался.

– И нечего скалиться. Я, между прочим, серьезно тебе это говорю.

– ¡Si, señora! Слушаюсь и повинуюсь!

София театрально закатила глаза к небу.

– Знаю я твои повиновения! Через месяц опять ринешься спасать очередную ожившую ископаемую лягушку где-нибудь в предгорьях Гималаев. А мне опять останется лишь грезить о моем смуглом капитане.

– Вообще-то я решил оставить операторскую работу.

Даниэль вдруг посерьезнел и, мягко ссадив с себя Софию, поднялся с постели, подошел к окну и оперся обеими руками о подоконник.

София с тайным вожделением уставилась на его крепкие ягодицы, белевшие на фоне загорелых ног и широкой спины профессионального пловца.

Она поймала себя на мысли, что хочет поцеловать именно эту часть его тела, но вслух произнесла:

– Так я тебе и поверила.

– Честно.

– Серьезно?

– Вполне.

– И с какой это стати, позволь полюбопытствовать?

Даниэль набрал было в грудь воздуха, чтобы ответить, но заколебался и с горечью выдохнул.

– Что-то случилось, Даниэль?

Где-то в глубине живота у Софии шевельнулось беспокойство. Еще при встрече на пляже она поняла, что в поездке нечто стряслось. И, раз уж это нечто смогло заставить мужа бросить операторскую карьеру, игнорировать это нельзя было ни в коем случае.