– Вы так аппетитно рассказываете, что я словно бы опять проголодалась.

– Придете домой и как раз утолите голод. Готовятся персебес быстрее некуда! И обязательно ешьте их, пока не остыли совсем, а то не так вкусно будет.

– А как их едят?

– Берете уточку за ножку и отламываете от нее часть с раковинами. Только будьте осторожны – внутри у них вода, так что не забрызгайте тех, кто рядом с Вами. А запивать их лучше всего все тем же молодым белым вином.

– Говорят, морских уточек собирают еще и у берегов Марокко, а еще где-то в Канаде, – вспомнил Даниэль.

– Верно, – согласился Пинто. – А еще говорят, что галисийские персебес самые вкусные в мире.

– Берегите себя! – пожелала ловцу персебес София.

Парамедик залез следом за пациентом в салон кареты скорой помощи и захлопнул дверцу. Машина аккуратно развернулась и покатила обратно по той же дороге, по которой приехала.

– Вот это приключение! – воскликнул Даниэль и обнял жену.

– Ты совсем мокрый, – ответила София, трогая ладонями спину мужа, – так и простудиться недолго. Пойдемте-ка скорее домой, да напьемся горячего чаю. А что до приключений, то к черту их! Лучше сидеть в домике и объедаться тортом.

– Или морскими уточками, – подмигнул ей Даниэль.

– Ни один деликатес не стоит такого риска, и никто меня в этом не переубедит, – насупилась София.

– Согласен, сладость моя. Но для жителей галисийского побережья море всегда служило источником как изобилия, так и опасности. Здешние воды, возможно, самые коварные во всей Атлантике. Прибрежная акватория усеяна острыми, как бритва, подводными пиками, которые едва скрываются волнами и обнажаются лишь во время отлива. А непредсказуемые океанские течения, густые туманы и ветра делают эти рифы еще более опасными. В то же время эти суровые воды изобилуют жизнью. Наш край всегда гордился тем, что поставляет самую лучшую рыбу и морепродукты по всей Испании, от омаров и трески до осьминогов и персебес. Хотя, говорят, при сборе морских уточек ежегодно гибнут несколько опытных ловцов.

– Это очень печально. Все-таки я не понимаю, зачем они так рискуют.

– Море – это все для этих людей. По закону, добывать персебес имеют право только те, у кого есть официальная лицензия на это. К тому же даже им разрешено вылавливать не более шести килограммов рачков в день, да и то лишь в определенные дни в году. Но, как можно догадаться, все эти ограничения повсеместно нарушаются. Такие, как Пинто работают легально и никогда не собирают с одного места всю колонию целиком, чтобы оставшаяся часть морских уточек имела возможность восстанавливать свою популяцию. В то же время уйма других ловцов занимается откровенным браконьерством. Некоторые энтузиасты пытаются как-то противодействовать незаконному промыслу, стараются по ночам во время отлива патрулировать самые обильные места, куда и стекаются все браконьеры, но все эти усилия лишь капля в море.

– Странные эти люди: море для них все, но они сами же готовы подчистую уничтожить всех его обитателей просто ради наживы. Неужели нельзя научиться зарабатывать как-нибудь иначе?

– Как сказал нам Пинто, он как раз хочет, чтобы его сын прервал династию персебейро и сделался юристом. Отыскивать лазейки в людских законах, возможно, не столь увлекательно, как собирать персебес со скал, но морские уточки только выиграют, если все персебейро решат в один прекрасный день уйти с головой в юриспруденцию.

Время этим летом текло вязко и неторопливо, как каштановый мед. Тихо подкрался знойный июль и накрыл дрожащей пеленой марева и дом, и сад, и всех созданий, его населявших. Океан лениво вздыхал и нехотя катил волны к берегу. На закате он казался жерлом исполинского вулкана, лава которого вот-вот перехлестнет через край и спалит все вокруг.