– Ты издеваешься или и правда не понимаешь? – София прямо посмотрела на своего мужа.

– Я хочу услышать от тебя ответ.

– Ну хорошо. Я отвечу. Как же сложно с тобой, – ведьма помотала головой, её отливающие синевой тёмные кудри сейчас напоминали чёрное облако, – Послушай, Ал, мы были вынуждены убить стригу, и меня до сих пор гложет вина за это. И не перебивай меня, дай договорить. То, что она творит – безусловно ужасно, но такова её натура. Разве она виновата, что стала такой? Ты хоть знаешь, кто становится стригой или стригоем? По сути своей, они ведь тоже упыри, как и мы с тобой, только самые низшие. Та, которую мы спалили на болоте, когда-то была простой ведьмой, вроде меня. Мы знали друг друга, поэтому убить её мне было очень сложно. Зельда не успела передать свой дар преемнице перед смертью, она думала, что успеет и будет жить ещё долго, но жизнь распорядилась иначе. Не все вещи мы, ведьмы, можем контролировать и использовать на своё усмотрение.

– Это всё очень трогательно, но ты не ответила на вопрос.

– Потому что ты не дослушал.

– Слушаю тебя.

– Зельда – часть нашего мира, Альтернатива, она не выбирала для себя такой участи, выпивать младенцев. Но представь, что ты запретил целую вечность не проявлять себя, не высовываться. Как думаешь, когда бы её прорвало и в каком виде? Сейчас она бы выпивала одного младенца раз в полгода. Но после длительной голодовки она пошла бы по деревням, городам и хлебала всех подряд. И, опять же, она всего лишь использовала бы шанс реализовать свои потребности, как существа из мира нечисти и нежити. Мы убили стригу вынужденно, потому что она встала на пути борьбы с Марку, но это не значит, что Зельда была нашим большим врагом. Честное слово, Алистар Мареш, ты сейчас больше человек, чем была я три года назад!

Правитель Альтернатива исподлобья посмотрел на свою королеву, которая стояла перед ним с таким видом и выражением лица, словно долгое время доказывала полному идиоту простые истины. В глубине остатков души он понимал, что София абсолютно права, но раздутое самомнение упыря не позволяло переступить через свои принципы, которые складывались в его системе ценностей веками, которое и перекрывало все возможности как следует подумать над тем, что говорит его ведьма.

– Ну так что, будешь молчать? – спросила королева Альтернатива с сомнением в голосе, словно сама не верила в эффект её слов и доводов.

– Я подумаю над твоими словами, – ответил Мареш не слишком убедительно, но сейчас даже такое положение было лучше молчания или отрицания.

– И ещё…

– Что?

– Не грузись тем, что сегодня ты сорвался. Это лишний раз доказывает, что невозможно постоянно убегать от себя и своей натуры.

– Не могу обещать этого, – честно признался вампир, – слишком долго я не пил людей именно таким способом и не испытывал в этом потребности. Возможно, я останусь в истории самым худшим правителем Альтернатива.

Он взял большой рюкзак с одеждой и вышел на улицу, оставив свою супругу в состоянии задумчивости и некоторого разочарования. Не хватало только того, чтобы государственные дела стали причиной разлада в их отношениях. Мареш любил свою ведьму всем сердцем, которое, хоть и не билось, но было способно на такое чувство. И всё-таки сейчас он чувствовал раздражение. Века ушли на то, чтобы жить в ладу с людьми, наладить удовлетворение своих потребностей мирным путём, но сегодня и он укусил человека. Может, София права? Это его и раздражало, да. Не сама София, а слова о том, что натуру никуда не засунешь, рано или поздно она проявится, прорвётся.

С тяжёлыми предчувствиями вампир посмотрел на дом, на стоящий возле крыльца гриль. Вот же чудо человеческой мысли на службе упыря. Да, человеки – создания противоречивые, их сердца бьются, но они часто бывают бессердечными, обозлёнными не хуже порождений тьмы, убивают друг друга за какие-то раскрашенные фантики с таким остервенением, будто наместники Бога и знают, кому жить, а кому умирать; с другой же стороны, они любят, отражаются в зеркалах (они хоть могут посмотреть на самих себя, причесаться нормально), женщины рожают детишек, которые потом вырастают в гениев инженерной мысли, которые делают самолёты и даже такие мелкие, но приятные приспособления, как гриль.