– Артур, я могу создать протез по наработкам твоего отца и совместить её с наработками Хельги с АЭС.

– Что это нам даст?

– Несмотря на то, что протез частично сделан из металла и углепластика, он является полноценной конечностью. Мальчик сможет ощущать жар, холод и прикосновения. А накопители энергии позволят обойтись без батарей, что сделает протез более компактным и естественным на вид.

– Братик, есть идейка, – радостно воскликнула Олька. Поведав её мне, я охотно согласился, что это звучит круто. А затем мы с ней ненадолго отвлеклись, перенося её идею в код для принтера. Хельга, поняв нашу идею, принялась за работу.

– Что это сейчас было? И почему я ничего не понимаю из произнесённого? Какой это язык? – Всполошился мой приятель.

– Пётр, не отвлекайся. После всё узнаешь. Пока же ответь. Тебя обучили изъятию и передачи энергии?

– Да. Без этого работа алхимика невозможна. И нет, не расскажу, как этому обучиться.

– Больно надо, мы и сами умные, – усмехнулся я. – И так, слушай.

Я сел на соседний стул и стал рассказывать ему про ИИ, всё равно делать нечего, а ждать, пока принтер закончит печать, скучно. А ещё втайне я всё же надеялся, что он проболтается про метод. Это не значило, что я пошёл бы трубить об этом всем налево и направо. Просто так было бы легче выработать свою методику.

Когда я смолк, принтеру оставалось ещё минут двадцать до окончания печати. А Пётр явно что-то хотел спросить, но не решался.

– Спрашивай, по лицу вижу, у тебя ко мне вопрос.

– Есть такое. Давно хотел уточнить один момент, – начал он, но как-то настороженно. – Почему Имани в последнее время такая счастливая? Знаешь, это как бы немного пугает.

– Я тут ни при чём.

– А кто при чём? – В ответ я кивком головы указал на Тиля.

– Аа-а-а. Вот кого она имела ввиду.

– Она обо мне говорила? – в ту же секунду всполошился Швайгер, позабыв о плате, в которой так увлечённо копошился.

– Не она, а Неля. Она лопотала, якобы с Имани сейчас невыносимо общаться. Она рассказывает о космических путешествиях, о космолётах, далёких планетах и других непонятных вещах. Кажется, её захватила идея колонизации, и она убеждена, что обязательно отправится туда со своим любимым. Короче, бредит непонятно чем и непонятно о ком. Потому как все знают, что у вас с ней ничего нет.

– Это не бред, – возразил айтишник. – А её парнем являюсь я, а не Артур.

Я только усмехнулся. Тема их отношений меня вообще не волновала. Я просто был за них рад.

– Итак. Что касается звёзд и всего прочего, это не бред, – подтвердил я. Так как и сам любил почесать языком на эту тему. Мы все четверо, под ними я подразумеваю Тиля, наставника Кери, и мою сестру Огнеславу, весьма сблизились на почве научной фантастики и жанра про попаданцев. Иногда с нами коротала вечера Имани, слушая с упоением про далёкие звёзды.

– Мой отец разработал двигатель, способный перемещаться в космосе. Но пока всё это только на бумаге или цифровых носителях, не суть. Так что… Короче, далеко до всего этого. Но главное, у нас есть к чему стремиться. Когда всё закончится, мы займёмся планетой, а после космосом. Не хочу прожить и умереть, увидев лишь один мир. Хочу увидеть их все.

– Арти всегда был мечтателем, – подмигнул мне однорукий.

– Это да-а. Как говорится, мечтать не вредно. Вредно не мечтать.

– А помнишь недавний наш разговор, в котором ты упомянул, что в Гармонии есть технология создания цифровой копии сознания. Из чего делаю вывод, что мы будем жить вечно, а значит, твоя мечта легко осуществима, – недоумевал Тиль, почему я так себя веду.

– Вероятно и так. Помимо этого, я подчеркнул, что об этом не стоит никому болтать, – посерьёзнел я. – Информация о существовании технологии копирования сознания не должна попасть в массы. Более того, никаких слухов быть не должно. Если это произойдёт, люди на большой земле могут объединиться, чтобы завладеть ею. Причём с нашим оружием, мы не факт, что сможем противостоять нескольким миллионам людей. Нас тупо ушанками закидают.