Встав с утра, Шэйли Иана рядом не нашла. К ней пришла Эйва, которая как-то всегда угадывала момент пробуждения девушки и это было удивительно.

Приняв ванну, она узнала от Эйвы, что Иан взял лошадь и ускакал в поля, но обещал вернуться как раз к моменту окончания завтрака, чтобы вместе со всеми отправиться снова на конную прогулку.

— Вашего супруга хлебом не корми, дай в седле посидеть, – улыбнулась Эйва, заплетая волосы Шэйли и укладывая их в причёску, чтобы было удобно при поездке верхом.

— Эйва, а я умею ездить на лошади? – спросила девушка.

— Умеете, в прошлом году вас господин Иан учил, и у вас очень неплохо получалось, – ответила горничная.

— Хорошо, – кивнула Шэйли, смущаясь.

Она всё никак не могла отпустить вопросы, что её мучали.

— Эйва, а можно я спрошу? – обратилась она к горничной, смущаясь. Она не хотела спрашивать и скорее всего так и мучилась бы этими мыслями, если бы служанка уехала сегодня с утра в столицу. У кого-то другого Шэйли ни за что не стала бы спрашивать.

— Да, госпожа, – доброжелательно кивнула ей женщина.

— У меня несколько вопросов, – она покраснела.

— Не смущайтесь, милая, – Эйва села рядом.

— Почему тот старик, дворецкий, да? – горничная кивнула. – Почему он назвал тебя…

— Блудницей? Из-за этого, – вздохнула женщина и убрав воротничок показала тонкий белый шрам, что был у неё на шее.

— О, Эйва, – Шэйли захлопала глазами, она не замечала на горничной шрама, хотя он был судя по всему длинным, шёл по левой стороне от позвоночника, от самой линии роста волос и уходил ниже. — Но, я не понимаю… как это связано?

— Дело в том, что так наказывают продажных женщин, – ответила Эйва. — Если девицы плохо работают, грубят клиентам или своим содержателям, то те их так наказывают. Провинность – шрам. Но так, чтобы не сильно портить тело. Некоторым и лицо могут испортить, чтобы все знали, что такая блудница очень проблематичная. Как-то так.

Шэйли смотрела на Эйву и понимала, что это какая-то невыносимая ошибка. Девушка точно знала, что женщина, что сидит перед ней, хорошая, что она не делала ничего плохого, что она не продавала себя, это было так жутко и так невозможно, что хоть криком кричи.

— Откуда он? Кто это сделал? – спросила она, подразумевая не каких-то там содержателей, а какого-то конкретного плохого человека, который причинил Эйве зло.

— Это было очень давно, госпожа. Сейчас всё хорошо.

— Мне очень жаль, Эйва!

— Спасибо, госпожа.

Спрашивать про сестру Шелранов времени не было, поэтому она спустилась к завтраку. И к нему действительно вернулся Иан. После они все вышли через задние двери, что вели во внутренний сад, прошли мимо домовых построек и зимнего сада, вышли через ограждение и там были служебные постройки – кладовые, конюшня, зимний огород, который был своего рода продолжением зимнего сада, просто скрытым от глаз посторонних людей и гостей.

Конюх был в глазах Шэйли огромным, суровым и даже жутковатым мужиком. Он был скуп на эмоции и немногословен. Она откровенно побаивалась его, ещё как впервые увидела вчера, а сегодня, оторопев стояла на площадке и ждала, когда ей подведут её лошадь, тем более, что понятия не имела получится ли у неё справиться с животным. Перед ней предстал огромный зверь, который рядом с конюхом был конечно обычным, а вот рядом с ней просто нереально здоровенным.

— А где Рийси? – спросил Иан, подходя к ним.

— Серая, господин? – уточнил конюх.

— Да, – кивнул супруг Шэйли.

— Она померла зимою, – ответил мужчина. — Хорошая была кобыла, спокойная.

— Жаль, я учился на ней верхом ездить, – качнул головой Иан.

— Старенькая была, – ответил конюх. — Этот мерин смирный, господин.