Неудержимо хочу пить. Китти «врассыпную» кинулась от моей миски, когда я зарулила на кухню. «Бездарное, бесполезное существо. Что ей нужно на этом белом свете? Кому она нужна? В чем её глубокий мышачий смысл?», – думала я, заливая внутренний пожар. Я обернулась на её слабый писк с какими-то интонациями повышенной тревожности. Китти присела в конце длинной дорожки рассыпанной клюквы. Я знаю, что такое клюква. Остатки ужина достаются мне. И дальше по инстанции – для серой мышки. Меня никогда не волновал дизайн блюд. Я поглощала всё, захватывая в пасть пищу. Когда в нос бьет сильный аромат приготовленного мяса, согласитесь, тут не до сортировки. И лишь когда на острие клыка лопается кожица плотной ягоды, понимаешь, съела отвратительную кислятину, не свойственную собачьим пристрастиям.

Но на полу не раздавленная клюква, это кровь! Я познала её вкус, когда в легкомысленной безудержности бега разрезала осколком стекла лапу. Я зализывала глубокую рану несколько дней. Вкус крови не кислый, он сладко-соленый. Запах клюквенно красной дорожки дурманил голову. Чья это кровь!? Я в волнении завертелась волчком, поражаясь обилию появляющихся красных капель.

Ужас! Источником клюквенного поля была я!

Я вернулась в зал и обнаружила красную россыпь на новом светло-сером ковре. Я заскулила мотив прощальной песни. Успеть бы, напоследок, увидеть моих родных. Как быстро силы уйдут от меня, я не знала. Мое любимое место на диване стало последним прибежищем истекающей жизни.

Даже когда открылась входная дверь, я осталась лежать на диване.

– Ой, Черри, что с тобой. Ты нас даже не встречаешь? – удивленно – иронично произнес хозяин.

Я не смогла удержать в себе вялотекущее состояние. В секунду выпорхнула со смертного одра и бросилась миловаться с любимой семьей.

– Не поняла, откуда у нас кровь?! Серёжа, посмотри, вся кухня уделана каплями крови… И здесь, в прихожей, тоже.

– Шерри! – мама вынуждено заменила заглавную букву на шипящую, после длительного общения со стоматологией «Доктор Жеваго», – Шерри, подойди ко мне!

Я виновато приблизилась, помахивая комолым хвостом.

– Надо же, у нас сегодня событие, Шерри расцветает. Посмотрите, как наполнился ее бутон!

– Не рано ли, всего десять месяцев, – удивился хозяин.

– Папа, а почему у Черри течет кровь, она заболела или ударилась? – непонимающе вопрошал сын.

Мне самой стало страшно интересно узнать причину, и я настроила уши на информационную волну, осторожно присев на правую голень.

– Так придумала природа. Все девочки когда-то станут мамами. И наша Шерри не исключение. То, что появляется кровь, это не болезнь и не рана. Это признак подготовки к будущей взрослой жизни.

– А у нас тоже бывает кровь? – не унимался сын.

– У нас нет бутонов, сын, поэтому кровь у нас не вытекает, – отшутился отец, понимая бесконечность вопросов на деликатную тему.

– А я думаю, отчего бездомные псы эскортом сопровождают наш тандем. Надо держать ее на привязи. А то сбежит с кавалером в утренний туман, – хозяин начал рассказывать маме про мою романтическую историю на карьере.

На следующий день вся семья падала со смеху, примеряя на меня черные трусики.

– Шерри, ты должна это одеть. Я не домработница, чтобы каждый день за тобой мыть. Всю мягкую мебель испортишь!

Жуть какая-то, как такое вообще можно носить. Все давит, никакой свободы. Я скакала в этих трусах под общий хохот. Сквозь смех я слышала о каких-то крылышках, которые нужно менять в трусах каждый день. Жизнь вернулась ко мне. Я счастлива! Одно беспокоило, как в таком виде я выйду во двор.