Говоря о подкупе, устроенном эмиссаром персидского шаха муллой Магометом, Волконский пишет:» (…) В то время, когда яндырцы наконец пришли к убеждению, что мулла порядочный плут и лгун, и поспешили отвязаться от его влияния посредством перехода на нашу сторону, а дигорцы, вовсе не придавая ему никакого значения, прибегли под наше покровительство, ближайшее к нам осетинское племя тагаурцев думало и действовало иначе. В декабре 1826 года семь представителей его: Шафук и Беслан Тулатовы, Мансур Кундухов, Магомет Еленов, Азо Шекаев, Инус и Идрис Дударовы явились в Маюртуп и оттуда, вместе с муллою, направились в Дагестан к Нох-хану».[74]

Некоторые имена и фамилии тагаурских старшин приведены автором с искажениями, такие как, например Азо Шанаев, Магомет Есенов. Но фамилия Шафука приводится правильно – Тулатов. Речь, таким образом, идет об основателе аула Тулатово у крепости Владикавказ, заложенного незадолго до описываемых событий (в 1825 г.) с разрешения коменданта крепости Скворцова.[75] Переселенцами на новое место стали Сохуг, Осман, Соса, Знаур, Пшемахо и Беслан Тулатовы[76] (последний в дальнейшем основал собственное поселение вдали от крепости (ныне г. Беслан). Согласно списку Норденстренга,[77] Тулатовы входили в число 11 знатных тагаурских фамилий; проживали в ауле Нижний Кобан. Старшина Сырхау Тулатов имел трех сыновей: Сафуга, Усмана и младшего Беслана. Сафуг в дальнейшем примет присягу и в звании прапорщика станет помощником пристава, курирующим Тагаурское общество.

Далее из рассказа Волконского следует, что после визита к Нух-хану казикумукскому,[78] тесно связанному с персидским двором, восемь перечисленных старшин сдерживают данное ему обещание и становятся противниками российских властей. «Тагаурцы, – пишет Волконский, – подожженные этими бунтовщиками, тотчас принялись за хищничество и районом своим избрали военно-грузинскую дорогу».[79] Аналогичным образом, ссылаясь на данные генерального штаба, ситуацию описывает Филонов. «Возвратившись домой и найдя сочувствия между тагаурцами, – говорится в очерке автора, – они, согласно данному обещанию, покинули свои жилища, удалились в горы и стали нападать на проезжавших по Военно-Грузинской дороге».[80]

Узнав об этом, Скворцов вызвал к себе во Владикавказ их родственников и старшин и потребовал оказать надлежащее влияние на народ для прекращения злодеяний и установления прежнего спокойствия. Но все его увещевания ни к чему не привели. Разбои по дороге продолжались, и семь возмутителей спокойствия, руководя ими, «поддерживали их неустанно».

«Тогда, – пишет Волконский, – г. м. Скворцов составил команду охотников из трех унтер-офицеров и 60 рядовых и сделал засады на выездах из гор, а также у мостов, которые беглецы, по слухам, намеревались разрушить, усилил конвой проезжающих и т. д. Но на достижение этим путем желаемых результатов он рассчитывал мало, так как тагаурцы то и дело усиливали собою беглецов, а при многих постах вовсе не было никаких укреплений, и дорога все-таки оставалась в опасности. Это бы еще ничего, но самое главное, чего опасался Скворцов – это возможность поголовного среди тагаурцев возмущения, а за ними, легко может быть, и других обществ».[81]

«Владикавказский комендант полковник Скворцов, – пишет Филонов, – которому подчинялась северная часть дороги, до перевала, устроил засады на всех выходах из гор и устроил караулы для охранения мостов, которые тагаурцы по слухам намерены были сжечь. Этими мерами, а также увещеваниями удалось восстановить среди тагаурцев полное спокойствие (…)».[82]