– Не скажу, если почитаем вместе, – улыбается бабуля, только так можно задержать внучку дома с книжкой.

– Давай, только пять страниц, меня ребята во дворе ждут.

– И в кого ты такая выродилась?

– Мама говорит, что от осинки не родятся апельсинки, а мы с тобой кто? Осинки или апельсинки? – хохочет девчушка, забираясь на кровать под разлинованный клеткой бабулин плед. Приготовилась загибать пальчики при листании страниц. Читать не научилась, но уже отлично считает до двадцати.

– Готова? Сказка называется «Золушка», тебе понравится.

– А потом мы посчитаем спички? – новое увлечение со спичками вместо счетных палочек нравится Нюрке больше, чем учить буквы.

– Ага, и я тебе новый фокус покажу, если стакан молока выпьешь, – подмигивает бабуля.

– Бе-е-е, может, не надо? – Нюрка отводит глазки и хмыкает: «Она не шутит, придется пить».

До пяти лет Нюрка с бабулей и мамой жили в коммуналке. Кухня одна, но шкафчик у каждой семьи свой. Ну и поиграла шкода немного, как в книжке написано. Смешала горох, рис, гречку и что-то еще, что нашла, в огромную кучу на полу посреди кухни.

Не оценил никто из взрослых первую постановку сказки от Нюрки. Пришла мама и наказала. Маму девочка почти не помнит. Видит постоянно уставшую, расстроенную или спящую по вечерам и выходным.

– Удивительно, как жива осталась? Ну что ты за горе луковое! – мама, кажется, и не рада такой дочурке. Обнимает редко и почти не разговаривает.

Каждое лето отправляют в лагерь, там весело. Самый высокий кедр, чур, Нюркин! Прыгает, как белка с дерева на дерево на высоте десять метров – шишки отряду собирает.

И что ты думаешь? Сорвалась и полетела вниз.

Зацепилась за ветку при падении, но не удержалась и пробороздила по стволу, цепляясь за другие сучки. Повезло.

Лицо, живот, ноги и руки – одна сплошная рана. Долго заживает, но не мешает не выключить газ, разбить тарелку, сожрать полный бутылек ревиток, забыть выключить воду в заткнутой ванне, благо живут на первом этаже. Затопили только половину подвала.

На карандаш участковый милиционер поставил их семью еще в первом классе. Случайно застукали взрослые в женском туалете третьего этажа за представлением. Нюрка придумала позвать весь класс и ходить снаружи по карнизу между рамами трехстворчатого окна. Довыпендривалась.

И никогда этой девчушке не бывает скучно. Даже когда приходится сидеть в запертой квартире, когда мама наказала и во двор целый день нельзя.

Она вырезает цветочки из штор, испытывает липкость меда на стенках разной фактуры, проверяет кровати и матрасы на отпружинивание, катается на дверках шкафов, ставит эксперимент по тому, что не сможет перепрыгнуть в комнате и почему-то постоянно прячет ношеные носки и колготки в разных местах. Вот такой ребенок получился.

Но однажды бабуля заболела так, что из больницы уже не вернулась.

Нюрке тринадцать лет. Рыдает всю ночь в своей комнате, а в соседней стоит гроб с любимой бабулечкой. Еще на прошлой неделе она капризничала и гоняла старушку за печеньем в магазин, а сегодня некому концерты закатывать.

– Это я ее убила! – воет белугой Нюрка, и никто не может ее успокоить.

И лишь одна мысль крутится в голове: «Если бы я не была такой непослушной, то не свела бабулю в могилу. Она была бы жива!»

Все резко переменилось. Нюрка просит больше ее так не называть. Вообще, ненавидит свое имя, такое мерзкое – имя убийцы.

Зато мама перестала называть горем луковым и не нарадуется таким переменам.

– Подросла, наконец повзрослела, – улыбается она и гордится дневником с отличными отметками за учебу и поведение. Больше не будет участкового на пороге и вызовов в школу, от которых каждый раз становилось страшно всем.