– Ну, мы все там ходили… бывало… его-то за что…
– Ну знаете… человек вот так ни с того ни с сего околачивается там, где восходит солнце… как бы он чего не задумал…
– Чего… задумал?
– Ну, знаете… так и солнце погасить недолго…
– …видите ли… – он долго мнется, смотрит то на меня, то куда-то в пустоту, как будто видит что-то невидимое, а то и вообще несуществующее, – видите ли…
Жду, что он скажет, он ничего не говорит, так и хочется спросить у него, а вы точно психолог, или кто вы вообще…
– Видите ли… Арчибальд этот… такой человек… очень редкий тип людей…
Снова пауза, которая кажется бесконечной.
– …если начать его в чем-то обвинять, он и правда поверит в то, что он это сделал… вот как с убийством жены…
Он замолкает, снова смотрит на что-то невидимое – понимаю, что это еще не все, что будет сказано многое, очень многое…
– …и начинает верить в это так сильно, что все эти вещи действительно начинают сбываться…
Меня передергивает, кажется, я ослышался, это просто не может быть правдой, не может, не может, а как иначе объяснить происходящее…
– Вот черт…
– Вы… откуда вам это известно?
– Пару раз я уже сталкивался с ним еще в его детстве, родители подозревали, что он не то украл, не то разбил какую-то вазу, потом вазу нашли… и видели бы вы лица родителей, когда ваза сама по себе разлетелась на тысячу осколков и исчезла… потому что он признался и так, и так, что украл вазу, и что разбил её…
Холодеет спина, понимаю, что дело нешуточное, бормочу привычное – могу я воспользоваться вашим телефоном…
– Пожалуйста.
Подзываю телефон к себе, тц-тц-тц-на-на-на, телефон подбирается ко мне нехотя-нехотя, кусает, больно, сильно, вот чер-р-рт…
Все-таки снимаю трубку, набираю номер:
– Да, это я… да… немедленно отпустите Арчибальда… немедленно… он ни в чем…
– …но он сознался.
– В чем… сознался?
– Что хотел погасить солнце… более того, даже сказал, что уже погасил солнце…
Выпускаю телефон, бросаюсь прочь на улицу скорее к зданию полиции, еще надеюсь успеть…
Пора свадеб
…а дальше пора свадеб начинается, ну, пора свадеб – это святое, невесты женихов выбирают, присматриваются, приглядываются, ну еще бы, это же один раз, и на всю жизнь. Те, которые выбрали уже, подсказывают, нашептывают, как выбирать, что искать, на что смотреть, кому дать шанс, а на кого даже и не оглядываться. Ну, еще бы, это же на всю жизнь, покидать родную землю, родное солнце, бестелесной мыслью лететь через звезды, опускаться на чужие земли, искать голову, в которой можно загнездиться, проклюнуться, прорасти строками, «укрывает белые врата снег, что не растает никогда…» Вот и смотрят невесты, вот и ищут достойных женихов, которые голову эту обеспечить смогут, а то и не одну, и не две, а то и миллионы и миллионы…
Нет, это понятно, что всем хочется все и сразу, чтобы вотпрямщас, чтобы опустилась невеста на чужую незнакомую землю под чужим незнакомым солнцем, огляделась – а там уже и готово все, и города построены, и люди по городам ходят, и какой-нибудь беспокойный ум ищет мысль – такую, какая просто так сама по себе не появится на юной земле, такую, которая может только спуститься извне, из миров настолько древних, что только они и могут породить такие мысли. Это-то все понятно, что каждой мысли хочется так, опуститься на готовенькое, вытянуться строками на бумаге или там на чем…
Только что не бывает все и сразу – это-то тоже понятно, это таких женихов один на миллион, если не на миллиард, у которых все готовенькое в наследство осталось или еще как, даже не хочется говорить, как именно. А то бывает такое, видят невесты – завидный жених, при земле, и все-то на земле есть – а потом бац, заглянут в какую-нибудь комнату, в которую заглядывать не велено, и что думаете, а там труп предыдущего хозяина, которого завидный жених-то и укокошил, чтобы землей завладеть. Ну тут понятно, что и сама невеста туда же отправится, а нечего заглядывать куда не попадя…