Хотел уже развернуться и уйти стремглав, но не смог. Вместо этого подошёл к рассказчице и присел на корточки рядом с нею.

Она подняла на него свои огромные глаза насыщенного серого цвета, обрамлённые длинными и густыми ресницами. Приоткрыла в удивлении пухлый ротик. Хлопнула ресницами раз, другой.

– Ой, – обронила, пристально рассматривая его. – А вы на короля сказочного похожи, – выдала неожиданное.

Клим опешил от такого комплимента, а потом засмущался. Сомнительно, что с недельной небритостью и в кожанке он похож на короля. Скорее на бродягу.

– А ты на маленькую фею, – усмехнулся он.

Девчушка нахмурилась. Глянула на него возмущённо, если не сказать, что с обидой.

– А бабушка говорит, что я на кикимору болотную похожа. Но я ведь не такая! Я красивая! Да? – И столько мольбы было в её восклицании, что разочаровывать или подшучивать над нею не появилось никакого желания.

Он кивнул:

– Ты самая красивая девочка на свете, которую я только встречал.

Малышка просияла искренней радостью:

– Вы тоже очень красивый, дядя. – Он предпочёл не поверить маленькой подлизе.

Хмыкнул. Огляделся. Улица, как была пустынной, такой и осталась. И не страшно родителям этой девчушки отпускать её сюда одну? Почему в детский сад не определили?

Оперся ладонями и тяжело поднялся. Уходить не хотелось, но ему проблемы не нужны. Ещё кто-нибудь заподозрит в нём злодея.

Замешкался, вспомнив для чего вообще подошёл к ребёнку.

– У тебя грустная сказка, – мягко заметил он, смотря на неё с высоты своего роста.

Малышка тоже выпрямилась. Задрала голову, поражаясь тому, какой он высокий.

– Мама говорит, что сказки со счастливым концом – это ложь.

Клим задумался, расфокусированным взором проходясь по обшарпанной стене ближайшего дома.

– На то они и сказки, чтобы были со счастливым концом, – озвучил он свою мысль. – Грусти хватает в реальной жизни.

– А мама говорит, что к грусти и боли надо готовиться с детства, чтобы быть готовой принимать удары судьбы.

Какой умный не по годам ребёнок.

– Скорее, твоя мама просто пессимист по жизни, – высказал своё сомнение он.

– Это кто такой? – ещё больше нахмурилась она.

– Тот, кто верит и ждёт только плохое.

– А. Нет. Мама называет себя реалистом. А бабушка называет маму мечтательницей и дурой. Ещё и ругается, что и я такой же росту.

Клим вздохнул. Окружение у малышки не самое благоприятное. Оно и не удивительно. В таком-то районе.

Осторожно взял её маленькую ручку в свою. Такая крохотная. Провёл подушечкой большого пальца по тыльной стороне ладони. Рассмотрел миниатюрные пальчики с короткими криво обрезанными ноготками. Заметил одну царапинку и малюсенький синяк.

Нахмурился. А вдруг её бьют в той неблагополучной семье? Сердце сжалось в груди. Давно он не чувствовал жалости к кому-либо, кто не является частью его семьи. А на посторонних детей вообще не обращал раньше внимания. Да что там, он к своим племянникам относился прохладно. Есть да есть. Подарки на все возможные праздники дарит. Что ещё им может быть нужным от родного дядьки? Кажется, ничего. По крайней мере, он так считает.

Это же юное и прелестное создание не только завоевало его внимание, но и заставило переживать за него. Удивительно просто. Такое до неё удалось только одному человеку. И в последствии они стали друзьями. При этом воспоминании на душе стало тепло.

– А ты кому веришь? – мягко спросил он, заглянув в её бездонные глаза. Слабая улыбка тронула его уста, когда понял, что малышка рассматривает его, как интересную картинку в книге.

– Маме. Бабушка уж слишком ворчит, – не раздумывая, выпалила она. Заискивающе вперилась ему в глаза. – А вы? Вы кто?