– Конечно нравится! Но как ты успел? Да и сейчас уже поздно для посадок. Саныч, ты случайно не джинн? Зачем тогда меня и строителей нанимал? – она ходила и разглядывала оценивающе клумбы, кусты, трогала саженцы.

– Везёт мне в последнее время. Дизайнер толковый попался, бригада строителей хорошая, а тут ещё и компания ландшафтников- виртуозов нарисовалась. Работали даже ночью, чтобы растения на солнце не пострадали. Значит, хорошо всё получилось?

– Да, ладненько… Но я бы местами кое что подправила.

– Ну, это была бы не ты, если бы оставила всё как есть.

– Пошли дом смотреть.

Войдя внутрь, она превратилась опять из восторгавшейся девушки в профессионального дизайнера. Ирина внимательно осматривала те части дома, которые заканчивали без неё. Убедившись, что всё в порядке, сказала:

– Теперь моя очередь спрашивать. Ну, как тебе твой дом?

Иван Александрович говорил, волнуясь:

– Отличный, получился. Ты молодец. Молодец!.. Ты, Ира, скажи мне… Ты уже нашла себе место под свой проект?

– Есть варианты… Не то, чтобы ух, но всё же. С твоим раем, Саныч, конечно не сравнить. Но я, может, тоже немного волшебница и смогу у себя сделать не хуже. Обязательно приглашу на чай.

– Так, значит, тебе нравится моя усадьба?

– Конечно нравится! Я, наверное, даже перестаралась. Ты слишком уж податлив был, и я тут много чего по-своему сделала. Хотела, чтобы дочери твоей понравилось. Если, как ты говоришь, она похожа на меня, то ей обязательно понравится.

– Почему?

– Мне же нравится. Я бы очень обрадовалась, если бы мой отец мне такой подарок сделал.

– Ну, тогда оставайся. Этот дом теперь твой, – тихо сказал Саныч.

– В тебе опять джинн проснулся? – засмеялась Ира, но тут же осеклась, посмотрев на него. Иван Александрович, как школьник волновался и мял в руках повязку. По его виду было понятно, что он не шутит.

– Ира, я был не честен с тобой. У меня нет и никогда не было дочери, но я всегда хотел, представлял, как это было бы, если бы у меня была дочь. Так сложилось, что я остался один. Жена пять лет как ушла в другой мир. Конечно, это для тебя необычно. Но я очень прошу – прими от меня… В общем, можешь теперь жить здесь. Я уже договорился. Участок переоформят на тебя… Ты заслуживаешь этого, ты хороший человек… Прошу, не отказывайся. Просто, мне больше… Просто, ты… – он окончательно сбился и замолчал.

Ирина, поражённая услышанным, с широко открытыми глазами уставилась на него, пытаясь осознать сказанное. Иван Александрович смотрел то на повязку, которую продолжал теребить, то в пол и лишь на доли секунды поднимал глаза на девушку и тут же опускал, встретив её вопрошающий взгляд.

– Но, Иван Александрович, я же вам совершенно чужая, – от волнения она перешла на «вы». Ира поняла всю неловкость положения: принять такой подарок просто невозможно; обидеть этого доброго, хорошего человека не хотелось. – Я не могу принять… Вы же понимаете… Я не могу, – уже почти шёпотом, умоляюще, повторила она.

– Нет, Ира! Ты не чужая! Я же чувствую, не чужая! – как капризный ребёнок, повторял Иван Александрович. – Не чужая! Я не навязываюсь тебе в родственники… Просто, давно хотелось сделать в своей жизни что-то очень хорошее для близкого человека. Я был хирургом. Говорят, хорошим. Помогал другим… Жене не смог… – После короткой паузы он продолжил, – Я понял, пока мы живём, всё самое лучшее мы должны дарить своим близким. За эти три месяца ты стала мне близким человеком. Ты… – он замолчал, взглянув в очередной раз на неё.

Она смотрела уже не на него, а в сторону. Из блестящих глаз катились слёзы. Она с трудом сдерживала комок, подкативший к горлу, чтобы не разреветься. Привыкнув к одиночеству и жизни без родителей с 11 лет она свыклась надеяться только на себя. Добиваться всего только самой. И в минуты, когда она очень нуждалась в любви матери или поддержке отца, ей оставалось только признаться себе, что она одна и никого рядом нет.