–Молиться за твою душу и это по -человечески.Ладно. Хватит лясы точить.Лучше проводи-ка меня обратно до кельи.

Братья монахи молча возвращались в свои кельи. Взаимное непонимание сглаживала грусть от предстоящего расставания.

***

От Фонфруада до Монсегюра Бернар шел три дня. Горная местность и удаление от основных дорог позволяло избегать подозрительных бродяг и странствующих бастардов-крестоносцев. Поэтому молодой монах не спеша двигался к заветному месту.

В деревнях можно было просить милостыню , щедрая земля Окситании позволяла милости Божию пополнять котомку Бернара сыром и маслинами. Легкая еда доставляла удовольствие и превращала паломничество в приятную и одухотворенную прогулку. Главное-вокруг ничего не напоминало об инквизиторской активности, более того, по мере приближения к заветному месту, Бернар встречал по пути все больше и больше единомышленников и единоверцев, так же как и он, направивших стопы свои к последнему пристанищу Добра и Истины на земле. Бернар старался не общаться и не обращать внимания на спутников, хотя , конечно ему становилось спокойнее и радостнее от осознания сопричастности к всеобщему духовному порыву.

Скала с зАмком на вершине неожиданно возникла под вечер третьего дня из-за поворота поднимающейся в предгорьях дороги. Он остановился и с благоговением рассматривал возвышающийся донжон крепости, которая как бы взбиралась на гладкую , закругленную вершину отвесной скалы.

Многочисленные деревянные пристройки и постройки на невероятной высоте вокруг замка с такого расстояния казались вороньими гнездами , подчеркивающими его неприступность .

–Что привело Вас сюда, юноша?-голос был строг , но участлив.

Бернар обернулся.

Перед ним стоял статный, высокий сухощавый старик, облачённый в простою рясу из некрашеного камлена. Необыкновенно белые волосы были неровно острижены до плеч. Незнакомец глядел на юношу печальными и ,в тоже время поразительно волевыми , магнетическими чёрными глазами. Всё в его облике поражало единством интеллекта и воли. Казалось, что ни один мускул на лице этого пожилого, но подтянутого и сильного человека не решился бы на непроизвольные движения , не испросив на то разрешение своего господина. Высокая шея, прямая спина и расправленные плечи выказывали отсутствие страха и фальши. Цепкость, искорки живого ума и необъяснимая, даже животная сила, присущая вожакам, сквозила в его проницательном взгляде. Старец был опоясан кожаным ремнем с силуетом голубя на пряжке.

–Я ищу послушничества, добрый сеньор. – смиренно ответил Бернар, склонив почтительно голову,– Но я никого здесь не знаю и даже ума не приложу что делать теперь.

–Приложи не ум.

–Простите?

–Вы падали с дерева?

–Возможно…В детстве. Впрочем,… дерево? Вы,верно, шутите надо мной?

–Отнюдь. Вспомните, Вам было больно тогда?

–Вероятно, …но я не совсем понимаю .

–Когда Вам было больно -вы просто прикладывали со всею нежностью и участием руку свою к ушибленному место и ни секунды не задумывались куда приложить ум не так ли? Я надеюсь, дальнейшую аналогию объяснять не нужно?

–Признаться, я не совсем понял, но обязательно обдумаю Ваши слова.

– Ну что ж, если Вы так любите все обдумывать -счастливо оставаться.Как зовут вас?

–Бернар, ваша милость.

–Если решите остаться-найдите меня. Спросите Бертрана де Марти.

И странный господин чрезвычайно быстрым и упругим шагом направился к горе..

 Глава 3

 Прошел год после той встречи.

Катарский епископ сеньор Бертран де Марти стал духовным наставником Бернара, вскоре после той встречи. Несмотря на смиренное послушничество неофита, ему было отказано в посвящении в сан священнослужителя катарской церкви. Вероятно виной тому была постоянно присутствующая двойственность в мироощущении Бернара ,которая настораживала старца и тот старался не торопить развитие и духовное созревание послушника.