Катоньятус и те его сторонники, которые теснились в цитадели, отчаявшись удержать ее, открыли потайное отверстие хода, выводившего к одной из сторон верхнего города; и без щитов, с мечом в одной руке и факелом в другой они набросились со страшными криками на римлян, которые охраняли палисад с внешней стороны. Те, захваченные врасплох этой колонной галльских воинов, оказали лишь слабое сопротивление и попытались собраться и напасть на фланги беглецов. Уже наступила ночь, а склоны были крутыми, и они были то тут, то там заняты домами и садами, окруженными палисадниками. Римляне были плохо знакомы с местностью и часто попадали в такие места, откуда не было выхода.

Катоньятус и его сторонники, число которых сократилось примерно до двухсот человек, быстро спустились по тропинкам, которые были им знакомы, и, проходя мимо, швыряли горящие факелы на соломенные крыши или в амбары, заполненные сеном и соломой. Жители выскакивали из домов в ошеломлении, не зная, откуда на них напали. Видя группы римлян, которые проходили мимо в поисках выходов, заходя в сады и дома и вламываясь в ворота и сквозь заграждения в погоне за Катоньятусом и его людьми, они кричали «Измена!» и швыряли в них камни, думая, что римляне намерены жечь и убивать. Женщины с растрепанными волосами становились у них на пути, осыпая их проклятиями; другие бросали в них из окон мебель и все, что попадало под руку. Взбешенные этими препятствиями, провалом своей погони и атаками местных жителей и видя, что с этими пораженными ужасом людьми бесполезно разговаривать, римляне убивали всех, кого встречали на своем пути.

Услышав этот рев и видя, как небеса осветились пламенем, легат догадался, что произошло, и послал две когорты через крепостную стену на городской стороне с приказом пройти в строгом порядке по дороге, собирая римские войска и гоня перед собой городских жителей. В то же время он отправил центуриона по наплавному мосту из лодок, который по его приказу был построен через реку выше города, чтобы предупредить римские отряды, которые можно было собрать в нижнем городе и у входа на мост, никого не выпускать из верхнего города.

Катоньятус с большинством своих воинов фактически дошел до моста, но обнаружил, что тот охраняется отрядом римлян. Галльский вождь попытался прорваться сквозь их ряды, но, поскольку мост был довольно длинен, это предприятие было опасным. Командир охраны, старый римский воин, расставил своих бойцов по первой тревоге, понимая, что мост надо защитить любой ценой. Забаррикадировав проход всеми подручными средствами, какие только смогли найти, легионеры ждали отступающих галлов, закрывшись своими щитами. Когда появился сам Катоньятус и, выкрикивая боевой клич, попытался пробиться с ходу, его встретили на близкой дистанции дождем из дротиков. Весь первый ряд галльских беглецов попадал направо и налево; остальные, обезумев от отчаяния, перешагнули через трупы и бросились на шеренгу римлян, которые теперь взялись за мечи. Началась страшная битва, освещаемая лишь проблесками пожара. Римляне, находясь лицом к свету, плохо видели врага, зато галльские воины видели, куда надо бить.

Колонна беглецов тем не менее быстро таяла перед римским строем, бреши в котором немедленно заполнялись новыми воинами. Тут прибыл центурион с пятьюдесятью солдатами, которых он собрал. Увидев поддержку, римская охрана моста перешла в наступление и оттеснила галлов от моста, рубя защитников Оппидума, как кусты в зарослях. Никто из галльских воинов не отступил; все встретили свою смерть в проходе, сквозь который они стремились пробиться.