– Как на счёт того, чтобы немного выпить? – поинтересовался Соломатин. – Так сказать, на сон грядущий.

– Вообще-то нам не положено… – ответил Алекс, как старший группы.

– Я же не предлагаю напиться вдребодан, – улыбнулся Валентин Сергеевич. – Чисто символически, за успешное окончание операции и возвращение домой без проблем. Обещаю, что никому не скажу об этом маленьком нарушении, – снова улыбнулся президент НВТ. – Впрочем, я не настаиваю.

Лётчики переглянулись. В глазах каждого Алекс прочитал: «Было бы весьма и весьма…»

– Ну, если чисто символически, ничего страшного, – разрешил он после недолгих сомнений.

Официант притащил целую гору вкусностей. Аппетитно запахло жареным мясом, рыбой, оливками и прочей снедью. С подлинно зверским аппетитом летчики набросились на еду. Не отставал от них и Валентин Сергеевич, азартно уплетая форель в винном соусе. Когда голод был утолен настолько, чтобы без вреда для здоровья пропустить рюмочку-другую хорошего алкоголя, на столе появилась бутылка виски. Соломатин разлил спиртное по низким гранёным бокалам и произнес тост: «За успех». Виски оказалось действительно хорошим, но, в общем-то, не лучше нормальной водки.

– Интересно, почему за него столько денег дерут? – поинтересовался пилот «Эскорта3» Олег Голубков. – На мой вкус самогон самогоном.

– Это с непривычки, – тоном знатока заявил Соломатин. – Понимание приходит со временем. А вообще, самогон и есть, – рассмеялся он. – По крайней мере, когда-то это и был обычный мутный кукурузный самогон. Потом придумали, как очищать, изобрели всевозможные фильтрации и тому подобное. А насчет денег, так он и тут не дешево стоит, плюс перевозка, куча всяких дополнительных процедур, вот и получается баснословная цена.

– Ну, теперь точно знать буду, что лучше водки пива нет, – сказал Олег.

Все рассмеялись. От входа потянуло лёгким сквозняком. В бар вошла большая группа разночинных военных. Зашаркали по полу ножки стульев, зазвучала громкая американская речь. Из подсобки выскочил официант, забегал по залу, принимая заказы.

– Еще по одной? – задал Соломатин риторический вопрос и, не дожидаясь ответа, разлил виски.

Выпили молча.

– Так вот, о чём это я…. Ах, да! Помнится, как-то еще до войны приходилось пивать настоящее домашнее виски, – закусывая, продолжил тему Валентин Сергеевич. – Препротивное, скажу я вам, пойло. Давлюсь, чуть не плачу, а не выпить нельзя, хозяин обидится. А уж он такой любитель этого дела был! Утром думал, что до вечера не дотяну, мутило страшно, а он хоть бы хны! Только заначка и спасла: была у меня с собой бутылочка «Смирновской», сто грамм принял, сразу полегчало.

Летчики снова заулыбались и понимающе закивали.

– А у меня такое было… – поддержал разговор пилот «Эскорта- 4» Сергей Краснов. – Как-то раз, почти сразу после распределения из училища, случайно друга встретил. Он проездом у нас очутился. Сообразили вечером на троих еще с одним приятелем. У друга с собой домашний самогон был – мать гнала из свеклы. Тоже гадость оказалась редкая – до тошноты, а он пьет, да нахваливает, вот, мол, какую замечательную вещь моя матушка делает! Ну, естественно, дело привычки. И к мышьяку, говорят, привыкают, если в малых дозах. Еле осилили бутылку, а он вторую достает. Тут уж мы не выдержали, начали отмазываться на тему, что завтра рано вставать и тому подобное, хотя вставать и не надо было. Еле отделались. Что с нами на утро было – не пером описывать, а маслом на холсте – Дали отдыхает. И, как назло, боевая тревога. Поднимаюсь в воздух, а сам чувствую, что сейчас всю кабину уделаю так, что потом не отмоешь. Гермошлем закрывать боюсь, чтоб ненароком не захлебнуться. Ввязываемся в бой, всё вокруг мельтешит, а ориентации в пространстве у меня ноль. Сообщаю командиру, что не могу продолжать, он дает добро на мой выход из боя. Набрал высоту и курсирую туда сюда чуть в стороне от дерущихся. Думаю, может, удастся кого-нибудь зазевавшегося подловить и ударить сверху, хотя понимаю, что навряд ли получится в моем состоянии. И вдруг такой приступ тошноты подкатывает – просто ужас. Не удержать. Начало меня, не к столу будет сказано, выворачивать. И в этот ответственный момент «мозг», как заверещит, что мне в хвост кто-то заходит, а я ничего поделать не могу, только кишки по приборам размазываю. Лишь только кнопочку нажать успел для полного перехода на автомат, как шандарахнет по мне раз, другой, третий. Ну, думаю, вот он мой конец подкрался незаметно, сейчас для комплекта еще и обделаюсь. Сейчас добивать будут. Но, как ни странно, добивать не стали. Краем глаза вижу, что американец пристроился сбоку, забрало поднял и смотрит на меня. Я посмотрел в ответ, а у америкоса глаза от удивления округлились, еще чуть-чуть и из орбит вывалятся. Стал он пальцем у виска крутить и прочими жестами интересоваться: уж не идиот ли я? На что я ему так же жестами ответил, что никакой не идиот, а с бодуна сильного. Тут он зубы как оскалит, как заржёт. Ручкой мне на прощание помахал, типа, лети, сокол, похмеляйся, и отвалил. А ведь мог добить – как нечего делать! Видно, с понятием мужик оказался.