Три месяца старый оружейник Гуаста-Карне и белокурая Марианна не отходили от его постели, преданно и без устали сражаясь со смертью и оспаривая у нее эту жертву.

И в течение этих трех месяцев юная девушка слышала, как Рафаэль в бреду хрипло произносил слова, говорил о нежности и любви и едва слышно называл какое-то имя. Но это имя было не Марианна.

Вместе с тем, Рафаэль никогда не произносил его достаточно громко для того, чтобы его можно было расслышать и таким образом никого не посвящал в тайну своей любви.

Тайной этой владел лишь один человек – маркиз де Сент-Андре…

Но Сент-Андре уехал, он вернулся во Францию и направился в Париж.

И вот наконец жизненная энергия и молодость одержали победу над смертью. Оружейник стал постепенно выздоравливать и в конечном итоге вновь вернулся к своему привычному укладу, тихому, спокойному, наполненному трудами. Но несмотря на то, что силы вернулись к нему, он оставался нелюдимым и мрачным. Он стал еще молчаливее и задумчивее, чем во времена своей меланхоличной юности. Казалось, что его преследуют какие-то невидимые призраки, снедает некая навязчивая мысль, что он полностью поглощен какой-то идеей.

– Мой бедный мальчик теряет рассудок, – с болью в голосе шептал старый оружейник.

Марианна вздыхала и упавшим голосом говорила:

– Увы! Я разгадала страшную тайну Рафаэля… он любит не меня…

Дни сменяли друг друга, но улыбка на бледных губах молодого человека так и не появлялась, а в его разбитом сердце никак не могли вновь поселиться мир и покой.

Рафаэль, казалось, умирал от какой-то неведомой болезни.

Как-то утром он направился в спальню своего приемного отца и застал там его за чтением большого пергамента, только что привезенного каким-то прибывшим из-за границы дворянином.

– Учитель, – грустно сказал Рафаэль, – вы подобрали меня продрогшим от холода, всеми брошенным и умирающим от голода. В вашем доме я вырос, вы любили меня как сына и я должен бы быть самым счастливым человеком из всех, кому вы дали пристанище и кров. Но судьба распорядилась иначе… Я собираюсь уехать… Меня влечет какая-то неведомая сила, меня зовет за собой роковая страсть, меня душат амбиции… Я жажду славы, приключений, сражений… Мне ничего не известно о своем происхождении, но я чувствую, что принадлежу к самому знатному и благородному роду… Вы научили меня как выковать шпагу на заказ, но вместо этого я сам хочу носить ее на боку. Мне хочется объехать весь мир и с помощью рапиры завоевать себе доброе, благородное имя. Я хочу отправиться во Францию!

Услышав это слово, Гуаста-Карне вздрогнул и воскликнул:

– Во Францию? Но почему во Францию?

– Разве вы не говорили мне, что герб, вышитый на моей рубашке, своими корнями уходит во Францию?

– Говорил, – ответил учитель.

– Да и потом, быть может во Франции я наконец узнаю тайну своего рождения.

– Дитя мое, – прошептал старый оружейник, смахивая слезу, – мы, я и Марианна, очень тебя любим. Я всегда считал тебя своим сыном, Марианна могла бы стать твоей женой. Может быть, вместе с тобой мы, я и она, могли бы жить тихой, спокойной жизнью, вдали от бурь и потрясений… Бедное дитя! Но ты стал чувствовать на себе дыхание судьбы, а твое благородное сердце разъедают амбиции… Ты хочешь уехать, неблагодарный!…Ну хорошо! Никто не скажет, что старый Гуаста-Карне был эгоистом в своей любви и привязанности… Ступай, дитя мое, ступай сын мой… И будь счастлив… можешь ехать!

После этих слов учитель протянул ученику пергамент, который перед этим читал, и добавил:

– Это письмо от короля Франциска I. Сей великий монарх прослышал обо мне, слава моя докатилась до этого принца, который окружает себя самыми талантливыми, самыми гениальными людьми со всей Европы. Он пожелал чтобы при его дворе был лучший оружейник, лучший в Италии учитель фехтования… Поэтому он написал мне… Но я, дитя мое, слишком стар для того, чтобы покидать родину. Я нуждаюсь в солнце нашей теплой Италии, в ее синем небе, в ее чистом воздухе… Я не хочу оставлять ни дом, в котором умерла моя Лоренцина, твоя приемная мать, и в котором выросла твоя сестра Марианна, ни моих кузнецов, ни столь дорогих моему сердцу учеников. Вместо меня ко французскому двору явишься ты. Ты посвящен во все мои тайны, ты столь же искусен и ловок в мастерстве владения шпагой и не хуже меня умеешь ковать железо и закалять сталь… Король Франции от этого ничего не потеряет! Поезжай, дитя мое. Ступай, и будь счастлив!