– Ты общался еще с кем-нибудь из родных? – тихо спросила Майя. Ее янтарные глаза были полны беспокойства. Саймон знал, что это грубо и глупо с его стороны – но почему-то он терпеть не мог, когда на него так смотрят. Ее тревога только усугубляла проблему, а он предпочитал о ней не думать, как будто и нет ничего.

– Ага, – ответил он. – С родными все в порядке.

– Неужели? Ты тут, видишь ли, телефон забыл, – Джордан поднял трубку со столика, – и твоя сестрица тебе весь день названивала, каждые пять минут – сегодня и вчера.

В животе у Саймона похолодело. Он взял телефон и посмотрел на экран: семнадцать пропущенных вызовов от Ребекки.

– Вот черт, – сказал он. – Я надеялся, этого не случится.

– Ну, она все-таки твоя сестра, – заметила Майя. – Рано или поздно она бы тебе позвонила.

– Знаю, но я же ее специально отваживал. Звонил домой, когда точно знал, что ее там нет, и все такое. Я просто… наверное, пытался оттянуть время.

– И что теперь будешь делать?

Саймон положил телефон на подоконник.

– Продолжать в том же духе?

– Не надо, – Джордан вынул руки из карманов. – Поговори с нею.

– И что я ей скажу? – вопрос прозвучал грубее, чем хотелось Саймону.

– Твоя мать наверняка ей что-то уже рассказала, – ответил Джордан. – Она теперь, наверное, волнуется.

Саймон покачал головой.

– Она скоро приедет домой на День благодарения. Не хочу ее втягивать в наши с мамой отношения.

– Она уже в них втянута. Она часть твоей семьи, – сказала Майя. – К тому же, ваши с мамой отношения – теперь и есть твоя жизнь.

– В таком случае, я бы предпочел, чтобы хоть Ребекка в нее не лезла, – Саймон знал, что рассуждает глупо, но ничего не мог с собой поделать. Ребекка была… особенной. Из той – другой – жизни Саймона, в которой не было всего этого безумия. И, возможно, она была последней, кто еще соединял его с прежней нормальной жизнью.

Майя всплеснула руками и обернулась к Джордану.

– Ну, скажи же ему что-нибудь. Ты же претор, ты должен его оберегать.

– Ой, да ладно тебе, – сказал Саймон прежде, чем Джордан успел ответить. – Вот вы сами – кто-то из вас общается с родителями? Или вообще с родственниками?

Майя и Джордан переглянулись.

– Нет, – медленно произнес Джордан, – но у нас с ними не ладилось и до…

– Я думаю, достаточно, – сказал Саймон. – Мы все тут сироты… Сиротки в бурю[6].

– Ты не можешь просто взять, и игнорировать свою сестру, – не унималась Майя.

– Вообще-то могу.

– Хорошо, тогда представь: Ребекка приезжает домой, а у вас как будто съемки «Изгоняющего дьявола». Мама не может дать внятных объяснений, что происходит и куда ты делся. – Джордан, заслушавшись, подался вперед. – Твоей сестре останется только вызвать полицию, и кончится тем, что твою мать заберут как подозреваемую.

– Я просто не в силах рассказать ей обо всем, – сознался Саймон, понимая, что этот спор он уже проиграл. – Мне пора, но я напишу ей смс-ку, обещаю.

– Так и быть, – ответил Джордан, и посмотрел на Майю: оценила ли она дар убеждения, который он продемонстрировал в споре с Саймоном?

Эти двое вообще выглядели странно, и Саймон подумал, не встречались ли они и раньше, пока он отсутствовал две недели. Скорее «нет», судя по тому, как неловко они чувствовали себя в обществе друг друга, когда он пришел, но с этой парочкой никогда не знаешь наверняка.

– Ну, это уже что-то, – подытожил Джордан все сказанное.

Золотой лифт остановился на третьем этаже Института; Клэри сделала глубокий вдох и вышла в холл. Как и обещали Алек с Изабель, в здании было тихо и безлюдно. Даже шум с оживленной Йорк-авеню был здесь максимально приглушенным. Клэри даже показалось, что она слышит шорох пылинок, пляшущих в лучах дневного света. В гардеробе для сотрудников Института, висела черная куртка Джейса, словно надетая на призрака.