Я закончила, наслаждаясь произведенным эффектом. Великий магистр довольно долго молчал.

– Зачем вы хотите его видеть? – спросил наконец.

– Тут такое дело. Он задолжал мне довольно сильно.

– Деньги? Сколько? Если у вас есть расписка…

– Да, вот глупая! Расписки не взяла. Только слово. Семь лет тому назад он дал мне слово, что когда пройдет двадцать лет его службы Ордену, он сложит свои полномочия судьи-палача и женится на мне. Если я его дождусь. И вот я здесь. Слово, мессир Великий Магистр, надо держать.

– Я могу снять даже магическую клятву и разорвать сплетенные нити, а слово – это просто слово. Порой лучше о нем забыть.

Мне показалось, что он не отговаривает меня, а как бы подначивает.

– Семь лет не забывала, а тут отшибет память? Ну, уж нет!

– Это ваши девичьи фантазии, которым вы решили следовать во взрослой жизни.

– Только им и надо следовать. Все остальное ерунда.

– Ну что ж… Вы сами выбрали себе пытку.

Великий магистр хлопнул в ладоши, и на пороге возник член Ордена, тот самый, что привел меня в приемную.

– Магистр Парис, проводите нашу гостью в комнаты магистра Раниера. Но не уходите далеко. Полагаю, мистресса Диана захочет вскоре покинуть нашу обитель.

Парис кивнул и вышел, я последовала за ним. Ощущение, что меня ждет какая-то гадость, все усиливалось. Мы миновали двор (послушники вновь перестали заниматься фургоном и уставились на меня, распахнув глаза) и вошли в жилой флигель. Комнаты Раниера располагались на втором этаже. Широкая галерея с колоннадой вдоль одинаковых дубовых дверей, в каждой двери по два узких застекленных окошка, выходящих на галерею. Свет выбелил камни, тени вычертили темный узор аркады на плитах. Мне вспомнился рассказ Раниера о Колесе Судьбы и Аркаде вокруг Колеса. Когда-то, очень давно, в ее ниши вставали боги Домирья, чтобы сдвинуть Колесо и даровать нашему миру Новую Судьбу.

– Здесь. – Парис остановился и постучал в дверь.

– Входи…

Голос внутри прозвучал глухо, как будто ненастоящий.

Парис распахнул дверь, но сам заходить не стал. Кивнул мне, мол, вот порог, и вот твоя Судьба. Почудилось, что он язвительно усмехнулся. Да мог бы захохотать в полный голос: я давно прозревала, что именно должна увидеть.

Итак, я вошла.

Человек в келье стоял спиной к двери, на нем была черная свободная блуза, которую обычно носят простолюдины в Дивных землях, и длинные узкие брюки из серой ткани. На столе был разложен огромный фолиант, и человек склонялся над ним. Я узнала его сутуловатые плечи – не могла не узнать – и руки. На них по-прежнему были только знаки скрещенных топоров и мечей. Значит, в своем служении Ордену он не поднялся на новую ступень.

– Светлой Судьбы, Раниер! Тебя хочет видеть магик третьего уровня.

Он обернулся на мой голос.

Да, я ожидала подлянки. Но то, что увидела, заставило сделать шаг назад к двери. Но я сдержалась и закусила губу.

Нет, черная магия не убила Раниера. Но слепленный из нее шар ударил его в грудь и пробил кожу. Если бы заряд прошел насквозь – как снес часть плеча у дяди Кенрика в Гарме, рану могли бы тут же очистить и заживить – тем более что и я, и Кенрик знали, что нужно делать. Но удар пришелся в грудь напротив сердца. Сила его была такова, что Раниер потерял сознание и грохнулся на пол, не в силах сопротивляться атаке черной мерзости, а проклятый состав излился под кожу. Защита магистра не пропустила смертельную магию внутрь тела и принялась ее выталкивать. И вытолкнула – через рот, нос и левый глаз, поскольку Раниер упал на левый бок. После чего рот оказался разорванным изнутри – нижнюю губу оторвало наполовину, а верхнюю вывернуло наизнанку, и она покрылась черными наростами, похожими на гроздья застывшей черной смолы. Но поскольку черная магия изливалась не только через рот, но и через нос, ноздри носа снесло тоже – остались две дыры в черных наростах обезображенной кожи. И, наконец, левый глаз. Сам глаз чудом уцелел, но нижнее веко оттянуло и вывернуло наизнанку, и тоже покрыло черными пузырями. На шее – там, где под кожей черная дрянь текла, ища выход, кожа потемнела и сделалась похожей на грязную сморщенную тряпку.