Вдруг, он услышал страшный, мерзкий голос, и от испуга побежал было прочь из кладбища, но споткнулся, и упал. Ничего не видно – повсюду этот дым, он задыхался, и бешено колотилось сердце, словно вот-вот выскочит наружу, а всё тело онемело, обмякло, не слушалось его, глаза слезились и словно вылезали из орбит, и привкус – дурной склизкий привкус во рту, от которого выворачивало наружу. Мерзкий голос стал смеяться, громко, оглушительно громко, не переставая. У Кристиана всё горело изнутри. Казалось, что он в аду. Еле, из последних сил он выполз из кладбища, дым как будто отступил, отпустил его. Он побежал на четвереньках, а потом и на двоих, лишь бы подальше отсюда. Весь мокрый, липкий от жара, он не мог разобрать что впереди, и вдруг заметил, надвигающийся на него, силуэт – им оказался задира Ганс.

Ганс шел домой и увидел, как перед ним волочился неудачник, с еще более жалким видом, чем когда-либо. В презрении он столкнул Кристиана в лужу: «Эй, вонючка! Детское время вышло, комендантский час!» – и начал смеяться. Вдруг Кристианом овладела невиданная ранее ярость, он почувствовал силу и власть. Власть решать, власть действовать. Он с легкостью поднялся, схватил камень и ударил Ганса по голове. Ганс упал, потекла кровь из пробитого черепа, увидев это Кристиан протрезвел и убежал. Когда он вернулся домой, отец стал бить его за позднее возвращение, и он по привычке поддался, но странно, не чувствовал ни боли, ни страха, словно и не с ним это происходило. Он закрыл руками лицо, которое улыбалось.

Утром он встал в прекрасном настроении, и неизвестно, спал ли? Ни болячек от побоев, и что это было на кладбище – почему было так плохо, а теперь совсем нет боли? И этот голод – странный манящий голод.

В школе первый, кого он увидел, был Ганс, стоящий в коридоре. Ганс был сильно бледен, и почему-то не смыл кровь ни с лица, ни с одежды. Кристиан уже подумал, что Ганс будет драться, мстить. Но у того было спокойное лицо. Кристиан прошел мимо Ганса, Ганс повернулся и поплелся за ним. «Зачем он меня преследует?» – Кристиан остановился, повернулся к нему и хотел сказать, что ударил его случайно, но его опередил Ганс со словами: «Что прикажете, Повелитель?».

Этого Кристиан не ожидал услышать, но именно тогда он все понял. Пришли, еще трое – Томас, Николаус и Дэн.

– Эй, Ганс, решил без нас поиздеваться? – с ухмылкой сказал Томас.

– Набей ему морду! – приказал Гансу Кристиан. Ганс набросился на Томаса, и начал бить его по лицу, Николаус и Дэн схватили Ганса и прижали к стене с криками «Какого черта? Ганс, что с тобой?».

Кристиан встал над лежащим Томасом и злобно прошептал: «Ведь я всего- навсего, хотел быть твоим другом, а теперь ты станешь моим рабом».

Кристиан размахнулся и ударил его по шее – Томас умер сразу же. И тут Кристиана настигло сладостное, благоговейное чувство насыщения – так вот чего ему не хватало, вот что ему нужно, но он хотел еще. Все произошло так быстро, что двое других не сразу поняли, что случилось, но, когда увидели своего мертвого друга, они со страхом посмотрели на Кристиана, который заявил: «Вы всегда были вместе, не стоит вас разделять, ибо одна судьба у вас на четверых», после этих слов, он приказал Гансу убить Николауса, а новому помощнику, которым стал Томас, он приказал убить Дэна. Кристиан облизнулся.

Кристиан сразу же вернулся домой. Он был счастлив, словно заново родился. Приказав четверым слугам стоять у входа, Кристиан вошел домой.

– Ты почему не в школе? – с криками встретила его мама, – раз пришел, приберись тут!