+

Ярик сидел неподвижно, как статуя, смотря то на меня, то на пламя свечей. А затем устало вздохнул и лег на кровать рядом, не озаботившись снять ботинки. Его горячее дыхание было где-то слева и согревало плечо. Пристальный взгляд в упор ощущался почти физически.

– Я не справился. Моей задачей была твоя безопасность, я – твое оружие и твой щит. И я не справился. Пошёл за тобой до конца, против Церкви, против Владыки, уверовав в твой странный серебряный свет, и подвел тебя. Нас скоро найдут, в этом нет сомнений, слухи о девушке со светящимися глазами через крестьян очень быстро попадут в монастыри, и скоро здесь будет очень много мантий. Моя судьба меня не особо заботит, я прожил хорошую жизнь и готов умереть. Немного неожиданным финалом моей жизни будет казнь за ересь… но я ни о чём не жалею. Тебя же заберут, возможно, в саму Романию и там… может быть там тебя выдернут из этого странного оцепенения, найдут методы о которых я и помыслить не могу, и я только об одном прошу – сделай всё, чтобы выжить. Ты очень молода и если есть хоть крошка шанса того, чтобы тебе сохранили жизнь – вцепись в неё изо всех сил, чтобы увидеть ещё один день, ещё один восход. А пока мы будем здесь ждать пленения, я буду с тобой рядом, до конца. Я… люблю тебя, это правда. Почти ничего о тебе не знаю, но глупо и безрассудно люблю насколько умею. И благодарю тебя за эти… мгновения вместе, – он приобнял меня и уткнулся носом в шею. Звуков не было, но чувствовалось, что по его щекам текут горячие слезы, стекающие в мои волосы.

Свет. Тепло. Тепло и Свет. Голос, слёзы. Стук сердца… стук всё ближе и ближе. Оцепенение проходит, отпускает, я возвращаюсь в тело, медленно, медленно, неимоверно медленно, по клеточке, всё таааак мееедленно. Я осторожно, пошевелилась, руки, ноги, тело. Я вернулась в тело… у меня получилось. Я задышала, повернулась немного на бок, неуверенно, не сразу, но нащупала рукой грудь Ярика, прижалась ладонью посреди солнечного сплетения и стала петь, тихо, но с каждым вдохом и выдохом всё громче, всё ярче, слова-коды связующие наши Потоки Жизни. Когда я закончила, я ещё немного помолчала, чувствуя, как текут слёзы, мои и его, вперемешку.

– Это… это песня объединяет Потоки Жизни Душ, – голос был тихим, но в нём была какая-то особая, пробирающая до самой сути, сила, – она поётся лишь раз, тому, кому дитя Адайн Ток посвящает свою Искру. Ярик, я теперь твой Дар, навсегда. Я люблю тебя, очень-очень сильно, и знай, без тебя нет меня, совсем-совсем нет. Ты… ты правда думаешь, что если тебя казнят я буду жить? Яяярик, я мгновенно сгорю в Белом Пламени. Если тебя не станет, меня не станет тоже. Мы Одно. Мы Точка в Центре круга. Мы…

Ярик долго ничего не говорил, пытаясь перестать плакать, и вытирал слезы сердитыми движениями, одновременно насторожено осматривая меня.

– Ты… вернулась? Что это было? Ты в порядке? Ты не провалишься снова в небытие? Как ты себя чувствуешь? Чем тебе помочь? Как… почему… что я сделал такого, что вырвало тебя из оцепенения?

Я чувствовала слабость, дикую слабость, не смотря на влитое в меня тонизирующее горькое нечто из трав, но я могла шевелиться. Медленно я полностью повернулась к Ярику лицом, и заглянула в его глаза.

– Какое же ты Чудо, тише-тише, – я провела по его щеке ладонью, – твоя душа мироточит, ты пробудил её полностью, – я улыбнулась, сквозь слёзы, устало, но всё же, улыбнулась, – Ярик, это ты меня вывел, ты, твоя сила, твой свет, твой голос, твои слова, твоё сердцебиение и любовь, – я остановилась, чувствуя горячие буквы на кончике языка, – я в порядке, слабость в теле дикая, но я прихожу в себя. Помнишь, я тебе говорила, что после смерти сестрёнки, я год не разговаривала, это вот сейчас тоже самое было. Эмпатический удар, ощущение, будто тело отдельно, а душа вовне, рассеяна вокруг и до тела ни как не дотянуться. Я всё слышала и понимала, но ни чего не могла сделать, боль не пускала в живой Храм. Из такого состояния выводят только чувствами, словами, касаниями, лаской, любовью. Нужно зажечь Маяк для эмпата, чтоб он мог раскрыть волю полем, создать мост и, собрав себя, войти в тело. Ты – мой Маяк, твой голос, твой свет, твоя любовь… Прости, что так напугала, я не специально, просто слишком много боли, страха, ужаса, вины. Это всё, как одна огромная яркая, невидимая молния, ударившая по сердцу. Прости, что я такая… слабая.