– Люди там находятся в зомбированном состоянии, они живы, но их воля скована. Кажется, они приходят в себя, но это долгий процесс. А единственный труп… надеюсь, эта женщина не его мама.

+ – Мы всё сделали, твоего инквизитора не поцарапали. Мы подсказали нашему последователю, как использовать жизненную силу другого человека для временной подпитки самого себя. Эта процедура фатальна для того кто является пищей, но наш последователь таким образом смог сбежать. Всё о чём мы его попросили взамен за это тёмное знание – не вступать в бой с твоим инквизитором, что он и сделал. Все довольны. Ну, кроме разве что мальчика, потому что расти ему придется без мамы. У всего есть цена. +

Я посмотрела на Ярика, в моих глазах стояли слёзы.

– Оставайся здесь, жди, сделаю одно дело и вернусь.

Было тяжело, каждый шаг был, будто по раскалённому железу. Местные действительно приходили в себя, слышался плач и суета. Я поставила мальчика перед собой, и заглянула в его глаза. Слова ни как не хотели выходить, но нужно было сказать.

– Милый, милый, ты ведь сильный так, ты сильный, ты очень храбрый, я знаю, как ты любишь маму, она тоже очень тебя любит, и всегда будет любить, всегда. Я знаю, как это больно слышать, но твоя мама покинула этот мир, она ушла в свет, она всегда будет за тобой присматривать, – слёзы катились из глаз, я не могла спокойно это говорить, – она будет рядом, ты будешь чувствовать это сердцем. Прости, что так получилось, но я обещаю, этот злой дядя заплатит за содеянное. А ты будь сильным, живи и знай, мама тебя любит, очень любит, – договорив это, я обняла его, и крепко-крепко прижала.

– Тетя, а если я буду хорошо жить для мамы, она за мной вернётся? Я не буду ходить к лесу, и даже не буду играть с Венькой, как мама говорила. Тогда она вернётся?

– Милый, мама ушла ооочень далеко, она не сможет к тебе вернуться, но она будет присматривать за тобой и оберегать тебя.

Из хутора выходили заплаканные люди с осунувшимися лицами. Несколько женщин и мужчин подошли к Ярику, узнав в нем инквизитора, и наперебой принялись благодарить. Из их потока слов становилось ясно, что тот человек был Войтеком лесорубом, нелюдимым косноязычным типом, которого никто особо не любил. И вдруг он пришёл на общую вечернюю трапезу с какой-то книгой, начал читать страшные слова и люди потеряли возможность двигаться и говорить. А потом он начал приказывать разные вещи и люди их выполняли безропотно, он трогал женщин и приказывал им удовлетворять его, а над мужчинами издевался, приказывал становиться в разные позы и припоминал все обиды. Одна из заплаканных женщин заметила меня и ребёнка, и направилась в нашу сторону, с опаской и благоговением поглядывая на мои святящиеся глаза.

Я поднялась, вытерла слёзы и посмотрела на женщину.

– И-извините, вы не знаете, кто может позаботиться об этом мальчике, у него есть отец или может брат?

– Нет, у него больше нет семьи, уважаемая. Но если вы позволите – я позабочусь о нём, я соседка Ирины… ну, была соседкой, горе-то какое. Ну, я смогу о мальчике позаботиться, своего Владыка не даровал, как мы с мужем ни пытались, так хоть чужого не бросим.

Мальчик задумчиво сосал палец, поглядывая на меня и на подошедшую женщину. Поняв, что его оставляют с ней он взял её за руку и внезапно улыбнулся.

– Мама всё равно вернётся, она всегда возвращается, и когда за грибами, и когда уходила на поле, и в этот раз вернётся, а я буду хорошим, чтобы она не ругалась, когда вернётся домой.

В глазах все мутилось, я благодарно кивнула женщине, сделала несколько шагов и ноги подкосились. Последнее, что я почувствовала – знакомые тёплые руки, подхватившие меня и не давшие упасть.