– Что? – оставаясь в недоумении от решения алхимика, выжал из себя Руф. – Вы хоть понимаете, насколько эти выблядки опасны? Если есть хотя бы крохотная возможность того, что они смогут добраться до столицы, жертв будет в тысячи раз больше. Вы этого не понимаете?

– Руф, – начал спокойным тоном Мортимер, в надежде успокоить стражника, – пойми, они на другом континенте. Сейчас у империи есть проблема посерьезнее – в виде шаткого союза с востоком. А если император, узнав про этих тварей, направит основную часть войск сюда, это даст княжеству возможность напасть на наши земли. А просить помощи у них нет никакого смысла. Гарантирую, они не согласятся отправлять своих людей на уничтожение вымышленной армии бешеных карликов под землей.

– Вымышленной? Вымышленной?! – Руф попытался резко приблизиться к алхимику, чтобы ударить, но рана заставила остаться на месте. – Да ты сам своими глазами видел, сколько их там и что они могут.

– Я ничего не видел, – ответил Мортимер.

– Я тоже, – неожиданно для всех согласился капитан, больше не добавив ни слова.

– И я, – устало согласилась Ида и обреченно посмотрела на вылупившего на нее глаза Руфа.

– И я тоже, – со странным акцентом согласился Ганс.

Все уставились на стражника, как на больного крикуна в стае, и будто давали ему выбор: либо прямо сейчас лечись, либо придется тебя оставить на ужин и отправиться дальше уже без тебя.

– Уроды болотные, – выругался он, – пошли вы все на хер с вашими мнениями и востоком. Я сам… – Руф хотел было договорить, но вовремя себя сдержал, склонившись к пульсирующей ране.

Все снова замолчали.

– Прости, головастик, – прозвучал женский голос, и за ним в затылок стражника прилетел сильный удар рукоятью багрового меча.

По возвращению в Солтис Руфа по предложению Франка в совете решили отстранить от службы в багровых мечах из-за помешательства рассудка, которое подтвердили Мортимер и Парнс. Смерти же приписали к несчастным случаям, связанными с падением в яму, и неосторожной охотой на гидр. С такими связями они могли написать буквально все, что угодно, и это считалось бы истиной. На том же совете с учетом личного согласия императора все дальнейшие экспедиции к яме решено было признать нецелесообразными и запретить, а попытки Руфа рассказать правду о том, что там на самом деле произошло, постепенно переросли в обычные байки от хромого старикашки из таверны «Сладкий Джо».

– Сам свои дела решай. Я невни…, нени…, невменя… – он махнул рукой и устало склонился над стойкой. – Ты понял, в общем.

– Извиняться за прошлое я не собираюсь, – хриплым голосом ответил бывший капитан. – Скажу то, зачем пришел, а потом решай сам.

Руф несколько раз отмахнулся, то ли разрешая Парнсу говорить, то ли пытаясь подозвать Джоанну, чтобы та налила ему выпить. Парнс выждал несколько секунд и продолжил.

– Я начал следить за Франком еще месяц назад. Эта тварь забирала привезенных для лечения людей. После его экспериментов пациенты возвращались домой только в качестве удобрения для полей. Сам я пробраться к нему не смогу – в совете могут пойти лишние вопросы и тогда уже я буду следующим пациентом. Я заплатил десяток динариев крысе с развалин, но уже неделю не получал от него никаких сведений.

– Ты бы лучше в задницу себе эти деньги засунул. Толку тоже ноль, но хотя бы удовольствие получил бы, – Руф залился смехом и в этот момент локоть, на который он опирался всем телом, сорвался вниз, и он воткнулся в стойку лбом. – Я тебе зачем сдался? – спросил он, потирая место ушиба, – у тебя вся стража города есть, бери кого угодно и веселись.