Стараясь не привлекать лишнего внимания, Флин взялся за швабру. Тщательности его работы могли позавидовать и бывалые служанки в императорском дворце. Всякая грязь оттирались без труда.

Это занятие его настолько увлекло, что Флин продумал план наиболее эффективной уборки. Самолично повысив себя до должности старшего уборщика, он отдал несколько приказов морякам. Те поначалу чёкнули, выразив непонимание, но после второго приказа повиновались. Присоединился даже белокурый мальчишка, который безмятежно разбивал друг об друга игрушечные корабли. Он подбежал к незнакомцу, прижал к груди кулачок и со шваброй побежал выполнять свой неожиданный долг. Флин довольно прогладил усы.

Сохраняя уверенность, он поправил шляпу и замер. Некая мысль прострелила его голову: главная задача нахождения на этом корабле – ни в коем случае не выделяться из общей массы, что совершенно точно шло в разрез с совсем недавно обретенной должностью.

Он почувствовал, как в его затылок словно воткнули два раскаленных добела гвоздя и очень медленно проталкивали глубже. Флин обернулся. Позади стояла озлобленная девушка, тщательно жуя и не отрывая взгляда с незнакомца. Она скрестила руки на груди, и выставила вперед правую ногу, стуча носком сапога по дереву. Казалось, что после каждого удара корабль сотрясался.

– Слушай, – в ее интонации звучала вся сдерживаемая внутри ненависть, которую идеально обрисовывал холодных взгляд.

Флин нервно сглотнул, но не торопился оправдываться, пытаясь сохранять уверенность. Девушка продолжала:

– Тебя я пихнула на пирсе?

– Припоминаю подобное, – осторожно подтвердил он, погладив все ещё побаливающий бок.

Девушка глубоко вздохнула и трижды щелкнула, так же как и при споре с мамонтом. Ее льдинки покрывшие глаза слегка подтаяли, проявив что-то наподобие стыда.

– Извини, – внезапно мягко ответила она. – День сегодня так себе. Повстречала кое-кого… Ты тут новенький, как я поняла, поэтому просто не обижайся. У меня такое часто случается. Остальные привыкли.

– Хорошо, – Флин кивнул.

Девушка пошла дальше.

– Меня, кстати, Ф… – он успел затормозить, прочистив горло, – Форк зовут.

– Поздравляю, – мельком взглянув из-за плеча, ответила она, уходя к каюте.

Время тянулось ненормально медленно. Клинт не вставал со ступеньки, видя, как маяк тонет под темными волнами. И снова в памяти всплыла башня и покинутая деревня.

В первый час после восхода солнца он шел по полупустой улице. Самая оживленная часть деревни вымерла от людей. Лошадь без седла и стремени свободно разгуливала от одной кучи сена к другой и нацелилась на крышу сарайчика с соломенной крышей. Крикун за калиткой зубами яростно рвал поводок, который привязали к будке.

Сильный ветер запустил обрывок темно-красной ткани в толстяка. Мимо на полной скорости промчался белый экипаж, с направляющим в птичьей маске. За ним остался след из пара, что растекся по округе. Клинт закашлял, пытаясь отмахиваться.

За рассеявшимся паром показался жилой дом, на крыльце которого взахлеб рыдала женщина. Она прижимала к груди порванное темно-красное платье, сидя в окружении ещё нескольких ее обрывков. Клинт подошел ближе. Женщина показала заплаканное лицо, изуродованное побоями. Она вскочила, наспех собрала остатки платья и захлопнула за собой дверь.

Клинт вернулся на дорогу, краям глаза заметив в окнах наблюдающие силуэты. Через секунду они скрылись за занавесками.

Он шел к Флину домой. Вошел через скрипучую калитку, приблизился к двери, взялся за ручку.

Его пронзила колющая боль.

Палец слишком глубоко вошел в рану на плече и ноготь впился в мясо.