Я слышала, что при поступлении в мединститут, лучше иметь стаж работы по специальности, но идея идти работать санитаркой была для меня кощунственной. Я же учусь. И папа все устроит. Я в это верила.

Мой папа был еще и реалистом, устроить меня в московский или ленинградский ВУЗ не мог даже он. Он предложил мне хорошие варианты – Ростовский и Казанский мединституты, я захотела поступать в Казанский, в прошлом году мы были с папой в Казани, и она мне, на удивление понравилась своим неуловимым отличием от унылого серого соцреализма вокруг.

К моменту моего поступления в институт, у папы случились какие-то неприятности на работе. Папа переживал, писал вечерами на кухне какие-то опровержения, мне это было скучно и неинтересно.

Школьную медаль я не получила, Маришка поставила свои две четверки, а вместе с ней физичка и кто-то еще. Папа решать вопрос с моей медалью не пошел, был поглощен служебными кознями.

Сдачу вступительных экзаменов я вспоминаю как ощущение горькой беспомощности. Я благополучно заваливала один экзамен за другим, и получала свои честные трояки в полном моем недоумении – ведь у меня были хорошие оценки.

Папины знакомства, усилия и умения оказались бессильны. В этот институт я не поступила.

Тогда у нас с папой и произошла первая ссора. Он никогда не кричал, мой папа. Он подобрал какие-то правильные, гладкие слова, которых я не помню, но на его лице, в брезгливо поджатых губах, я увидела разочарование.

И помню только свою внезапно детскую обиду: "Я больше – не его Принцесса". Папа так и не смог меня простить за свое разочарование. И в нашем идеалистическом мирке что-то сломалось.

Долгое время я думала, что он не прощал меня, за то, что я не принцесса. А, оказалось, он не прощал меня, за то, что он – не король.

В мединститут я поступила в Твери. Это папа как-то устроил.

Но тебе, Мышь, это все знать не к чему, и к делу это отношения не имеет.

– Игорь был на несколько лет старше меня, он уже отслужил срочную военную службу, не поступив после школы в военный институт.

С Игорем я познакомилась случайно в конце своего первого курса. Он учился курсом старше меня. Симпатичный. С широкими плечами, невысокий, смуглый, темноволосый и с усами. Полная противоположность с папой. Но с папой все было непросто. Папа ушел в отставку. В отставке у него оказался тяжелый характер. К тому же шел 1990 год, и блеск нашего материального достатка угасал.

Я по будильнику ходила в институт, после института сидела все в той же своей солнечной комнате. Учиться на врача было скучно, но я добросовестно получала свои удовлетворительно, и они меня удовлетворяли.

Я была уже взрослой и научилась поддерживать формальный контакт с однокурсниками, кому-то улыбалась, кому-то одалживала до стипендии, слушала обсуждения преподавателей. "Держи язык за зубами, Доча, и тебе не придется разочаровываться".

Однокурсники мне были неинтересны, а я отчаянно нуждалась в ощущении защищенности, которое уходило от нас вместе с шиком германского импорта.

На вечеринку я попала назло папе, меня случайно пригласили, и я пошла. И когда Игорь пригласил меня на танец, почему-то согласилась. Игорь вел, властно, безапелляционно, и ощутив каменность его мышц, я вернулась туда, где мой папа был королем.

Он вел себя безупречно, мой Игорь. И проводил меня до дома, без моего разрешения и вопросов. Он был стеной.

Наш роман развился очень быстро. Игорь понравился моим родителям, особенно папе. Аккуратный, спортивный, вежливый, отличник по всем предметам.

Он был первым мужчиной, на которого я обратила свое внимание. И просто первым моим мужчиной. И единственным. У нас была красивая свадьба, папа предвидел и эти расходы.