Параллельно с культурой боевых искусств и воинских доб- лестей в «пути воина» широко культивировалось чувство пре- красного. Это проявлялось в занятиях музыкой, поэзией, изобра-

зительными искусствами, а также в развитии тонкости и «эстети- зированности» чувств. В самом деле, лишь утонченность чувств и мягкость могут обеспечить умение сочувствовать другим. Уважение к чужой точке зрения, забота о том, чтобы не причи- нить другому ненужных страданий и боли, понуждают воина к развитию в себе вежливости и такого качества, как рыцарство.

– Вежливость. Если вежливость носит скорее формальный характер, ценность ее весьма ограниченна или просто сомни- тельна. Напротив, для воина вежливость – признак способности к самоограничению и развитию чувства уважения к другим. Иначе говоря, она отражает человечность самурая, т. е. уважение к силе или слабости противника. В своей наиболее возвышенной и сознательной форме вежливость переходит в любовь. Кодифи- кация жестов, составляющих церемониал вежливости, составля- ет этикет, превращая его в красивое обрамление жизни. Обуче- ние этикету с детских лет позволяет дисциплинировать страсти и делать общественные взаимоотношения не только возможными, но и приятными. Той же самой цели служит этикет и в додзё (зал, где происходят занятия). Однако помимо этого этикет мо- жет способствовать возникновению в человеке чувств, соответ- ствующих конкретным церемониалам и жестам. Действительно, в той же самой степени, в какой грубость, бесцеремонность, раз- вязность и лень способствуют развитию вульгарности, коррект- ное и уважительное отношение к другим способствует развитию возвышенности и благородства.

Согласно фундаментальному принципу восточных едино- борств, независимо от характера выполняемых действий, каждое из них может быть выполнено «наиболее экономным способом». Но выполненное согласно принципу «экономии энергии» дей- ствие всегда грациозно, а форма, в которой оно было выражено, красива.

В принципе, тактичность и вежливость свидетельствуют о доброте, скромности, доброжелательности и сострадании. По- добные состояния духа могут проявляться практически через любые, даже самые незначительные действия.

Следует отметить, однако, что нередко свойственные нам проявления вежливости и сочувствия могут вступать в противо- речие со специфическим для каждого из нас пониманием истины и необходимости соблюдения приличий. Традиционная же япон- ская вежливость отдает предпочтение соблюдению приличий. В большинстве случаев мы делаем то же самое. Что же касается самурая, то основой его жизни служат только верность истине и искренность.

– Искренность. Это верность истине, честность. Как ска- зал один из древних поэтов: «Будь всегда верен сам себе, и если ты не отойдешь от истины в сердце своем, то тебе не надо будет просить защиты у богов». Конфуций выразился еще сильнее:

«Искренность есть начало и конец всех вещей, без нее ничто не могло бы существовать». В «пути воина» ложь и двуличность относятся к проявлениям трусости. «Буси но исинон» («слово самурая») подобно слову рыцаря является вполне достаточной гарантией. То, что данное самураем обещание будет выполнено, не должно подлежать никакому сомнению.

В принципе, между истинностью и реальностью не суще- ствует различия. Однако истинное всегда несколько опережает реальное.

С истиной всегда следует обращаться осторожно. Иногда сказать правду – значит совершить ненужную жестокость. Напротив, не отвечать резкостью на резкость собеседника или не проявлять возникающей к собеседнику неприязни – это акт со- страдания повинующегося истине более высокого порядка, нежели привычка «резать правду-матку в глаза». Стремление скрыть свои физические и моральные страдания отражает заботу оградить окружающих от ненужного беспокойства. Понятно, од- нако, что отличить подобную заботу по отношению к окружаю- щим от элементарной неискренности, не всегда бывает легко. Здесь главное – стремление всегда оставаться в согласии с самим собой, употребляя на это всю свою искренность.