Мы наблюдаем за ним из темного угла у окна и ждем. Тиллео погрузился в какие-то свои мысли или воспоминания и смотрит в пустоту. Глубокие морщины очерчивают его лоб, уголки рта хмуро и задумчиво опущены, скулы напряжены – значит, он волнуется или обижен.

Мы продолжаем молча следить за ним из темноты – проходит достаточно времени, чтобы понять: похоже, Тиллео никого не ждет. Он не отпивает из бокала, не моргает, не смотрит нетерпеливо на часы – он все так же сидит в одной напряженной позе.

Скорпиус стучит по моему плечу, а затем, используя сигналы рук, которые мы придумали за годы совместной жизни, показывает, что нам пора разделиться. Каждый должен занять какой-нибудь затененный угол, чтобы Тиллео не смог сбежать или позвать кого-то на помощь прежде, чем мы получим ответы на свои вопросы.

Мы с Костью киваем и отступаем в расщелины между двумя реальностями, следуя в тенях к выбранным углам.

Тьма окутывает меня, как прохладное объятие, в моем углу тени глубже, чем у окна. Я чувствую, что Кость и Скорпиус заняли свои места, и мы вместе выходим из темноты в кабинет Тиллео – точно посланники смерти.

Работорговец вскакивает со своего места, из его горла вылетает удивленный возглас. Он отводит одну руку назад, явно готовясь запустить в кого-нибудь тяжелым хрустальным бокалом, другая рука тянется к ножнам на поясе.

– Ты можешь достать свой кинжал и встретить вместо него мой. Или ты будешь умнее и проживешь подольше, – предупреждает его Скорпиус и шагает на свет, чтобы Тиллео убедился, что угроза эта не пустая.

Бокал падает на толстый, темно-синий ковер, по нему разливается медовая жидкость. Тиллео роняет и кинжал, а затем хватается за сердце. Он кладет руки на колени и наклоняется вперед, будто такое положение поможет ему прийти в себя и сделать пару успокаивающих глубоких вдохов.

Он не выглядит по-настоящему испуганным – и не похоже, чтобы он затеял что-то, чего не следовало бы. Он определенно не похож на фейри, который приказал одному из своих рабов убить члена Ордена и нарушить святость Торгов.

– Черт, Скорпиус, я не знал, что это ты, – ворчит он, его взгляд маниакально мечется по комнате, прыгая с Кости на меня и обратно. – Что происходит? Почему Орден Скорпионов решил нанести мне столь поздний визит? – Тиллео приходится приложить усилия, чтобы сдержать дрожь в голосе.

Вот оно. Вот, чего я так долго ждал: в его голосе я слышу вину.

– Могу я предложить вам чего-нибудь выпить? – любезно предлагает он, жестом указывая на столик с бутылками и бокалами, его взгляд сочится тревогой, он насторожен.

Возможно, Тиллео думает, что мы здесь, чтобы убить его. Кто знает – если он не будет с нами откровенен насчет того, что творится на этих Торгах, то мы действительно убьем его.

Скорпиус отказывается от предложения и умещает свое крупное тело в единственное кресло напротив камина. Затем разворачивает его и оказывается с Тиллео лицом к лицу. Кость и я остаемся стоять, готовые ко всему и ожидающие чего угодно.

– Что-то не так, и мы здесь, чтобы выяснить причину этого. – Скорпиус звучит непринужденно и дружелюбно, он складывает руки на коленях и пристально смотрит на Тиллео.

– Не так? – переспрашивает Тиллео, его беспокойный взгляд снова мечется по комнате, ненадолго задерживаясь то на мне, то на Кости.

Он слишком похож на цилакрыс – тварей с длинными тельцами и короткой шерстью, на которых я охотился в детстве, чтобы прокормиться. Эти пучеглазые маленькие ублюдки боялись собственных теней.

В ответ Скорпиус лишь хмыкает, отказываясь предоставить Тиллео больше информации. Типичный Скорпиус. Он всегда оказывается на десять ходов впереди соперников еще до того, как те поймут, что играют против него. Я знаю, что тайна Осет грызла его живьем, и он так же, как и мы, стремится наконец разобраться во всем этом. Мы здесь, чтобы подтвердить, что рассказ Осет – правда. Но кто знает, что работорговец может нам наплести, чтобы вернуть нашу благосклонность?