– Каток! – вдруг радостно закричала она, увидев соответствующую вывеску. – Пошли туда!

– Я кататься не умею.

– Научишься. Это же так прекрасно!

– Идём, если хочешь, – пожал плечами Денис. Слово Насти стало для него практически законом.

Настя очень любила лёд и коньки. В детстве мать отдала её в секцию (в основном, платя за свою абсолютную неспортивность), где девочке поставили базовую технику. Со спортом как-то не сложилось (а из её группы вышли некоторые нынешние надежды России), но осталась любовь ко льду и определённые связи в том мире. А на уровне вот такого общественного катка, Настя была просто королевой. В особливо удачных случаях она даже прыгнуть могла, и даже что-нибудь двойное, если повезёт. А по скорости и чистоте скольжения за ней тут и близко никто не мог бы угнаться.

Денис встал на коньки третий раз в жизни. Он даже не мог просто прямо проехать.

– Это не моё, – твердил он всякий раз, когда Настя, всячески вертясь вокруг него, пыталась помочь полезным советом.

– Не говори ерунды! Хороший тренер и обезьяну на коньки поставит!

– Ну значит я хуже обезьяны!

– Нет; это я плохой тренер. Но я научу тебя, так или иначе!

«Похоже на клятву», – подумал Денис. Час спустя он уже мог беспрепятственно ехать вперёд, тормозить не падая (пока, правда, на невысокой скорости) и даже разворачиваться, не теряя равновесия и направления.

– Неплохо для начала! – констатировала довольная Настя.

– Устал как собака… – проворчал вконец измотанный Денис.

Настя с улыбкой нежно обняла его за шею и подчёркнуто аккуратно чмокнула в щёку:

– Не злись… Я просто не подумала, что ты непривычный…

– Настя, я… Как на тебя можно злиться? – Денис улыбнулся.

Она тоже улыбнулась и прижалась к нему всем телом. Поборов приличия он бережно положил свои руки ей на спину.

– Пойдём отсюда, – шепнула Настя, – а то о нас могут невесть что подумать!

Он проводил её до дома. Около парадной не было ни души, фонари не горели – царили темнота и тишина.

– Замёрз? – весело спросила Настя.

– Немного…

Они вошли в подъезд. Здесь горел бледно-жёлтый свет от тусклой лампочки. Настя повернулась к Денису:

– Извини, что домой не приглашаю… Мама не поймёт…

Он кивнул и пошутил:

– Ложка дёгтя в бочке мёда.

И, словно повинуясь какому-то порыву, они потянулись друг к другу и как-то неуверенно, несмотря на достаточный опыт, поцеловались. Слегка отстранившись друг от друга и прочтя в глазах друг друга желание повторить поцелуй, они вновь слились в нём. Их идиллия была прервана внезапным открытием двери третьей квартиры, из которой вышла пожилая дама, которой вздумалось выгулять своего пса. По скорости, с которой она открывала дверь, можно было предположить, что она предварительно подсматривала и боялась помешать Денису и Насте. Tак оно по сути и было – просто её красавец-пёс уже не мог терпеть в прихожей, жалобно поскуливая и стремясь к вожделенной улице.

– Добрый вечер, тётя Варя! – вежливо улыбнулась родственнице и соседке по подъезду Настя. – Как здоровье? Как Дима с Катей; давно их не видела? Как работа?

– Здравствуй, Настенька, – хитро улыбнулась в ответ Варвара Максимовна. – Спасибо. И здорова, слава Богу, и внуки здоровы; да и студенты неплохо поживают!

– Привет, Бэр! – улыбнулась девушка и псу. Tот узнал её и коротко тявкнул, словно подтверждая приятное знакомство с нею.

Варвара Максимовна работала на кафедре иностранных языков для технических факультетов в ПУНКе и считалась одним из самых лучших преподавателей на кафедре.

– Мне пора, – сказал Денис, когда пожилая преподавательница со своим псом вышли на улицу.

– Не хочу тебя отпускать, – призналась Настя.