Я занимаюсь изучением одного дьявольского растения. Недавно Корея столкнулась с неконтролируемым распространением мосваны. Эта лиана уже захватила один заброшенный город, и, сколько бы с ней ни боролись, она продолжает разрастаться. Я не сплю ночами, пытаясь разобраться, откуда появилось это растение и почему от него невозможно избавиться.

Но мой вопрос немного о другом.

Может быть, кому-то известны случаи, когда мосвана излучала синий свет?

В том заброшенном городе многие наблюдали такой феномен, но в официальных отчетах он не зафиксирован. Семена мосваны не люминесцентные и не слишком легкие, чтобы держаться в воздухе. Частички почвы тоже не могут давать такой эффект.

Но есть кое-что еще.

Когда-то в детстве я видела сад одной старушки. Это было так давно, что я не могу с уверенностью сказать, что там росла именно мосвана. Но я помню, что растение заполоняло весь сад, обвивало забор и тянуло свои дьявольские лозы к дороге.

Сад был заброшенный. В нем ничего не было, кроме этого буйного сорняка. Как-то поздно вечером я случайно оказалась у дома старушки и увидела, как она сидит в кресле посреди сада, а вокруг нее витает синяя пыль.

Все это напоминало волшебство.

Я думаю, может, в ее саду тоже росла мосвана?

Но для чего старушке понадобилось ее выращивать? Это дьявольское растение захватило весь сад.

Я поискала в архивах, но нигде ничего не сказано про синий свет.

Может, кому-нибудь доводилось наблюдать что-то подобное?

Нахмурившись, Юнчжэ стояла перед голографическим экраном и смотрела на результаты полного секвенирования генома образцов мосваны из Хэволя. Программа провела сравнительный анализ новых данных с уже имеющимися.

– Ну как? Нашла что-то необычное?

– Видимо, какая-то ошибка в секвенировании.

– Почему?

– Результаты очень странные.

Аён тоже посмотрела на экран, но ее знаний в геномике растений было недостаточно, чтобы что-либо понять. Юнчжэ объяснила:

– Геном дикой мосваны, обнаруженный за границей, сильно отличается от генома нашего образца. Безусловно, в процессе роста растения могут видоизменяться и некоторые расхождения вполне допустимы. Но не в таком количестве. Кроме того, гены образцов мосваны из Хэволя практически идентичны, что очень нетипично для колоний растений, произрастающих в дикой природе.

– Ты хочешь сказать, что наша мосвана была выведена искусственно?

– Да. Понимаешь, уж слишком эти гены изящны. Даже филигранны.

– Филигранны?

– Да, здесь нет ничего лишнего. Идеальный генный набор, полная гармония – в дикой природе такое не встречается.

Аён плохо разбиралась в генетике, но понимала, к чему клонит коллега. Похоже, этот вид мосваны вывели искусственно. Скрестив руки, Юнчжэ смотрела на экран.

– Ты думаешь, это биологический терроризм? Кто-то намеренно синтезировал растение и рассеял семена? – спросила Аён.

Биотерроризм – первое, что пришло ей на ум. Вдруг кто-то специально вывел растение с невероятными способностями к размножению и засадил Хэволь образцами с идентичными генами?

– Как вариант, – ответила Юнчжэ. – Но, если честно, я не уверена. Для биотерроризма можно было выбрать куда более страшное растение. Непонятно, зачем было так заморачиваться с генной модификацией. Ради того, чтобы насолить местным жителям и сотрудникам Департамента лесного хозяйства? Какие мотивы? Может, это простое хулиганство или проделки какого-то сумасшедшего.

Аён кивнула. Возможно, кто-то действительно сделал это намеренно, но совершенно непонятно, с какой целью.