Колдунья выразительно цокнула языком и закатила глаза. Несколько минут молчала, а затем тихо выдала:

– Почему со мной никто не считается?

Селеста подняла морду и пристально посмотрела на Ви. Под её взглядом Вивьен смутилась и отвела глаза в сторону.

– Ну ладно, считаются. Но не всегда! Возятся со мной как с ребёнком! Карла вообще полагает, что я не способна принимать решения и отвечать за них!

Селеста повела ушами и слегка наклонила голову набок. Вивьен нахмурилась ещё сильнее.

– Чего смотришь так? Это правда! Я сама решила настроить канал связи с Драконом. И я понимала, куда он идёт и с кем будет видеться. А значит, осознавала, что может произойти.

Селеста продолжала смотреть не моргая. И Вивьен взорвалась.

– Ладно, я не представляла, что это может быть так! Да, опасно, но я же не умерла! К тому же Карла и Финн были рядом, чего мне было переживать? Они бы меня не отпустили! – губы девочки задрожали, и она раздосадовано отвернулась от кошки. – Да, мне страшно, что я чуть не умерла. – Спустя долгие пять минут наконец-то призналась колдунья. – И мне не нравится, что это из-за Кобальта! Он понимал, что так может быть! Но он Бог! И не должен думать о такой, как я. И это меня бесит. – ещё спустя несколько минут тяжело и со скрипом призналась Ви. – Я хочу, чтобы он думал обо мне! Понимаешь, Селеста?! – девочка повернулась к кошке и обхватила её за шею, уткнувшись лицом в мягкую шёрстку. – Но он никогда не посмотрит на меня так, как хочу я! Я ведь маленькая!

Слёзы душили подростка, и она позволила себе расплакаться, а Селеста разрешила намочить себя и даже не шелохнулась, пока Ви не отпустила её спустя долгое время.

Заплаканная, помятая и грустная Вивьен растёрла остатки слёз по щекам и вздохнула.

– В этой жизни всё так несправедливо!

Селеста в ответ лизнула девочку языком в лицо, и от неожиданности Ви отшатнулась, а затем расхохоталась. Нервно и немного истерично.

***

– Вивьен, я могу зайти? – Карла постучала и осталась терпеливо ждать ответа.

Первым порывом девочки было крикнуть, чтобы её оставили в покое, но лежащая рядом Селеста приоткрыла глаза и внимательно посмотрела на хозяйку. Вивьен ничего не оставалось, как недовольно хмыкнуть и разрешить войти.

– Рисуешь? – поинтересовалась Карла, проходя и оглядывая дочь.

Ви спешно захлопнула альбом, хоть и бросила глухое «да».

– Пытаюсь вспомнить, что видела в Загробном, – с неким даже вызовом выдала, смотря на Карлу надменным взглядом.

Старшая Фицджеральд прищурилась и еле заметно покачала головой.

– Ви, расскажи, пожалуйста, почему ты злишься? Я не телепат и не знаю, что мне нужно исправить, чтобы между нами исчезли недовольства, – ровным и спокойным тоном произнесла феникс, присаживаясь на край кровати. Селеста мгновенно потянулась к Карле и ткнулась в ладонь, напрашиваясь на ласку. Профессорша скосила глаза на кошку и пусть нехотя, но потрепала её по ушам.

Вивьен продолжала буравить мать угрюмым взглядом, а Карла приподняла бровь и тоже не спешила с ответом.

Первой не выдержала Селеста и несильно хлестнула упрямую девчонку хвостом по ноге.

– Ауч, глупая кошка! – с досадой вырвалось у Ви. Она потёрла болезненно занывшее место удара и обиженно поджала губы. Понимала, что продолжает вести себя как ребёнок, коим так не хотела казаться, но… Задетое и накрученное самолюбие не позволяло сделать первый шаг.

И тогда Карла сама продемонстрировала непривычную чуткость. Протянула к девочке руку ладонью вверх, но кисти Ви не тронула, позволяя самой решить, желает ли дочь прикосновения или нет.

– Вивьен, я догадываюсь, что ты полагаешь, будто я считаю тебя ребёнком, не способным отвечать за свои слова, – начала Карла медленно и с расстановкой. – Да, в чём-то ты права. Взяв на себя обязательство заботиться о тебе, я словно на всю жизнь отнесла тебя к разряду ребёнка. Моего ребёнка. Это значит, что, даже когда тебе будет сто шестнадцать, я буду переживать и стараться оберегать. Но при этом я осознаю, что ты растёшь и уже способна сама принимать решения, касаемые твоей судьбы и поступков. Просто когда я увидела, как ты бьёшься в том припадке из-за обилия энергии, я так испугалась, что перестала мыслить рационально. Я всегда считала себя безэмоциональной и рассудительной учёной; думала, что ничто не способно вывести меня на чувства, но… Когда твой ребёнок корчится на полу от судорог, и даже силы не помогают облегчить его состояние, весь налёт напускного спокойствия разбивается по щелчку пальцев. И я уже не всемогущая самка фениксов, а растерянная женщина. Даже не гений-физик.