– Сегодня ты кушаешь медведя, завтра медведь кушает тебя, – промолвил второй с интонацией античного философа.

– Вам приходилось есть медвежатину? – первый с сомнением повернул лицо ко второму.

– Едали … – неопределенно откликнулся второй, пристально выискивая признаки присутствия агрессора, неожиданно перешедшего в категорию желанной закуски.

Первый недоверчиво покачал головой. Третий криво ухмыльнулся.

Идти вниз и наискось по склону, на котором мелкие осыпи постоянно перемежались завалами из каменных глыб, было тоже нелегко. Двое нарочито громко разговаривали, сталкивали вниз по склону камни, вели себя крайне буйно, тем самым рассчитывая отбить у медведя тягу к преследованию добычи. Склон прекрасно просматривался во все стороны, и даже мышь не ускользнула бы от зорких глаз третьего, который, лихо задрав хвостик, скакал в сторону долины Джамагата с привычным задором чистокровного фокстерьера.

Для того чтобы отправить деньги сыну в Москву, Светлана Вадимовна отпустила учеников на большую перемену за пять минут до звонка. Почта располагалась сразу за углом школьной ограды – всего в каких-нибудь трех минутах быстрой ходьбы. Сумма перевода должна была составить две тысячи рублей. Первую тысячную купюру Светлана Вадимовна получила вчера в качестве гонорара за репетиторство. Вторую, такую же зеленую, взяла в долг у подруги-учительницы с условием отдать завтра же, так как муж должен был сегодня получить зарплату.

У всех трех окошечек на почте выстроились обстоятельные старушки. Кто намеревался получить пенсию, кто заплатить за телефон. Светлана Вадимовна нервно поглядывала на часы и теребила в руках уже заполненный бланк почтового перевода. Наконец одно окошечко освободилось, и Светлана Вадимовна с облегчением выложила листочек бланка на потертую поверхность полочки-прилавка. В окошечке появилась женская рука с ярко накрашенными ногтями и приняла бланк. У Светланы Анатольевны появилась возможность слегка расслабиться.

– Слышь, Васильевна, – говорила одна из старушек в розовом шарфике, – вчерась в Орехове заарестовали тетку, которая позвонила по телефону в милицию и сказала, что ее кошка заминирована.

– Кошка заминирована? Эта как? – всполошилась вторая старушка.

– А так! Вроде эти, как их там, териристы домашних животных начали заминировать. Собак, например.

– Да ты что?

– А вот то! Бежит, значить, бесхозная собачка, а к ней бомба подвязана! Она к людям жмется и – бах! – териристы телефоном ее взрывають!

– А кошку на самом деле заминировали?

Ответ Светлана Вадимовна дослушать не успела.

– Деньги давайте, – послышалось из окошечка.

Светлана Вадимовна торопливо раскрыла кошелек, достала две зелененькие и подала их в окошко. Потом повернулась к старушкам, но те уже тихо о чем-то переговаривались, пересчитывая деньги.

– У вас тысяча фальшивая, – раздался голос в окошечке.

Светлана Вадимовна сначала даже не поняла, что обращаются к ней. Она наклонилась к окошечку и заглянула внутрь. За столиком сидела полная молодая особа и крутила в руке одну из двух только что переданных ей бумажек.

– Как фальшивая? – недоуменно переспросила Светлана Вадимовна и автоматически глянула на часы. До конца большой перемены осталось чуть больше десяти минут.

– А так – фальшивая. Я ее принять не могу!

– Ну, тогда верните мне ее обратно, – не подумав, сказала Светлана Вадимовна.

– Ага! Ни в коем случае, – решительно заявила кассир. – Я уже милицию вызвала. Так что подождите.

– Чего подождать? – растерянно спросила Светлана Вадимовна, краешком сознания начиная понимать, что основательно вляпалась.