– Да, нехорошо, – неохотно согласился первый. – Главное, мы ему никак не сможем помешать. Мы его даже не видим, хотя он, вполне возможно, сидит рядышком, вон в той травке!

– Что же нам делать? Добровольно согласиться со съедением? Я категорически против! Надо что-то делать! У вас же высшее образование!

– При чем тут образование? Что вы предлагаете? Кричать, звать на помощь? А вдруг он сам испугался и уже далеко ниже нас по склону? Посоветуете звать медведя обратно?

– Нет, что вы, что вы! Вы правы, конечно! Тишина – это шанс. Да, это наш реальный шанс. Надо только выбраться из проклятого кулуара, чтобы со склона хотя бы видеть подальше. А там и камни можно начать бросать или еще что-то …

– Вы это о чем, уважаемый? Мы можем и сосновую ветку поджечь, в конце концов. И вообще, можно спускаться наискось, в сторону Джамагата, оставляя кулуар с медведем сбоку, от греха подальше!

Первый и второй, не сходя с места, начали пристально изучать скалы левого борта кулуара. Медведь, если он наблюдал за своими жертвами, должен был все это время ехидно улыбаться: в этом месте скалы надежды не оставляли. Третий вовсе приуныл и, похоже, впал в кому. Для первого и второго это неутешительное зрелище явилось дополнительным свидетельством того, что косолапый где-то совсем рядом.

– Я где-то читал, что летом медведи не испытывают недостатка в еде и поэтому не агрессивны, – после продолжительной паузы высказал свое замечание второй.

– Вашими устами да мед бы пить, – вежливо отозвался первый. – Тем не менее, двинемся дальше. Не тащиться же снова вверх, тем более из литературных источников также известно, что медведь на бегу обгоняет лошадь! Если уж медведь захочет нас съесть, то съест обязательно. Ничего тут не поделаешь, надо идти до конца и погибать с честью!

– При чем тут честь? Мы же не на войне! Если мы его увидим, давайте закричим изо всех сил, возможно, он испугается! – заявил второй, поправляя сползшую лямку рюкзака.

– Я умею свистеть, – дополнил первый. – А Йети, если не совсем дурак, то должен залаять.

– Нет, он вовсе не дурак, – уважительно откликнулся второй. – Это просто шок, психологический ступор! Если хотите, я тоже не очень уютно себя чувствую и вполне разделяю чувства собаки!

Первый обреченно шагнул на проторенную медведем тропу. Фокстерьер с поджатым хвостом покорно поехал за ним на брюхе. Второй тяжело вздохнул и подтянулся ближе к лидеру.

Метров сто по дну кулуара, который постепенно становился все круче, группа проделала в осторожном молчании и в напряжении всех органов чувств. Мощные стебли растений уже стали полегоньку выпрямляться после утоптавшего их топтыгина. С одной стороны, на душе вроде бы становилось спокойнее, с другой, видимость снова сильно сократилась.

– Посмотрите на хвост Йети, – возбужденно зашептал в тылу второй. – Он выпрямляется! Значит, медведь, как вы и предполагали, ушел вниз! Мы почти вне опасности!

– Молодец, Йетькин хвост – индикатор ужаса! – похвалил пса хозяин. – Но радоваться нам рановато. Хоть бы скорее уйти из кулуара, а по открытому склону мы от медведя помчимся вихрем!

– Посмотрите, пожалуйста, вон там, чуть ниже… Может быть, вы смогли бы правее красного камня вылезти наверх? А нам потом сбросить веревку?

– Есть смысл попробовать, – задумчиво ответил первый. – Я думаю, что этот маршрут мне вполне по зубам!

Через двадцать минут все трое стояли на скальном борту кулуара и напряженно вглядывались в цветущее разнотравье, стараясь высмотреть вероломного хищника. Но медведь, даже если и сидел где-то в траве, ничем себя не обнаруживал. Сомнительно, что у него хватило альпинистской подготовки для того, чтобы взобраться по скальной стене пятой категории сложности! Хотя…