Я поскакал по друзьям, у которых были сараи, баньки или что-то в этом роде, желая пристроить неликвидный товар на неопределенное время. Хотя бы для того, чтобы сесть и подумать, что мне с ним делать дальше? Я уже сообразил, что здорово выручил невинномысского свояка Ахмата, сплавившего мне нереализуемое барахло. Понял также, что в ближайшее время Ахмата мне не найти, чтобы свершить суд скорый и правый. Дамокловыми мечами повисли надо мной невыплаченная ребятам зарплата и перспектива голода в собственной семье.
Ящики, слава Всевышнему, удалось определить на постой у одного хорошего парня. Но таскать их из машины пришлось уже самому. Леша ушел ужинать, а кого-то позвать на помощь мне было стыдно.
За два месяца сплошного отчаяния галоши удалось растолкать по магазинам. Причем каждый ящик я возил персонально на мотоцикле, охватив своей заботой огромный регион, буквально от Карского моря до пустыни Кара-Кум. С учетом потерянного времени, сожженного бензина и демпинговой цены на мои галоши, убыток составил около сорока процентов. Скажу еще, что сравнительно легко отделался. «Не садись не в свои сани» – гласит русская пословица!
Одно радует – Ахмата я все-таки поймал и, не надеясь на справедливость Фемиды, долго с упоением лупил с учетом же материальных потерь и, как положено, морального ущерба.
Битва за газ
Пан Кмить спрыгнул с подножки на свежий снежок и захлопнул дверцу кабины аварийной машины. Грузовик с ярко-желтой будкой, красной полосой и надписью: «Аварийная газ – 04» икнул пузырем в системе охлаждения и затих, приткнувшись к бровке тротуара. Пан Кмить сверился по бумажке с адресом, перехватил поудобнее старый ученический портфель со слесарными инструментами и шагнул к подъезду дома номер пятьдесят четыре.
Сегодня утром его знакомый, слесарь-профилактик с этого участка, попросил заехать в пятьдесят четвертый по улице Шербаковской, квартира шесть, и отключить там газ. При вчерашнем осмотре слесарь вытянул из-под рамки счетчика целый рулон фотопленки, которой экономные хозяева заклинили механизм, неотвратимо отнимающий у них руб ли и копейки. Способ остановки счетчика был не нов, и некоторые граждане пользовались им весьма виртуозно. Под рамку прибора вставляли тонкую стальную пластину, вытянутую из тульи военной фуражки. Прокалывали рамку швейной иглой, вводили внутрь механизма проволочку из упругого кабеля полевой связи и много чего в том же роде. Опытным слесарям не составляло труда обнаружить факт вмешательства во внутренний мир счетчика, особенно если наблюдения сопоставлялись с необъяснимо низкими цифрами в квитанции по уплате за газ.
Обычно в таких случаях газ временно отключали, а хозяевам предлагали уплатить штраф. Штраф платить редко кому хотелось, поэтому бдительные хозяева-жулики сначала осведомлялись через закрытую дверь, кто пришел? Услышав новость, что в гости прибыл слесарь из Горгаза, бежали к счетчику, изымали улики, а только потом открывали замки и цепочки.
Пан Кмить никогда до сего дня не был в доме пятьдесят четыре по Щербаковской. У дверей квартиры номер шесть он остановился, обстоятельно отер подошвы о коврик и только после этого позвонил. Звонок вякнул слабосильным котенком, из чего пан Кмить заключил, что хозяева стары и немощны. И газ, видимо, воровали не по злобе, а из бедности. Но служба есть служба, придется им краник закрыть и опломбировать. А что решит Горгаз по поводу штрафа, так это не его, аварийщика, дело.
За дверью кто-то долго, деловито и бесполезно шуршал. На состоянии двери это не отражалось. Пан Кмить на всякий случай позвонил еще раз и прокричал в замочную скважину: