– Мы можем подискутировать, – предложил я, – но позже.

– Хорошо, – отозвалась Лена и опять уткнулась в книгу.

Кто-то потянул меня за рукав. Это была Бегунова.

– Вы наш новый председатель? – спросила она.

– Да, – ответил я. – А вы Лейла Бегунова. Я вас сразу узнал. О вас все только и говорят. Только о вас и вашем таланте.

– Спасибо, – смутилась та. – А кто конкретно говорит?

– Да вот недавно Беленькая про вас рассказывала, – ответил я.

– Беленькая! – фыркнула Лейла. – Эта старая сплетница только и может, что говорить. Не дал бог таланта, но дал мужа адвоката. При богатом муже и я могла бы раскрутиться так, что мало не покажется.

– Раскрутитесь, – пообещал я. – Вы очень хорошо пишете. Талантливо. Затягивает.

– Налейте мне водки, – попросила Бегунова.

Я налил. Мы выпили. Потом подошли ещё несколько женщин: Аверченко-Задунайская, Шамаханова и Бойко. Мне как будущему председателю союза пришлось со всеми выпить.

Дальнейшее я помню смутно.

Проснулся я дома, в своей кровати, так как что-то щекотало мне лицо. Это оказались чёрные волосы, копной разметавшиеся по соседней подушке. Они принадлежали абсолютно голой молодой женщине, лежащей на животе рядом со мной.

Я аккуратно убрал волосы с её лица и близоруко прищурился. Лена! Вчерашняя Лена, которая взяла у меня автограф.

Я осторожно слез с кровати, спустился в кухню, выпил воды и сжевал таблетку аспирина.

Зашёл в ванную. Из зеркала на меня взглянуло помятое лицо 50-летнего старпёра с синяками под глазами. Я подмигнул своему отражению.

– Ну вот ты и стал настоящим писателем, – сказал я сам себе и, включив холодную воду, принялся умываться.

Анна приехала в Прагу на стыке веков, в 2002 году. Перед этим она развелась с мужем, который, по её мнению, совсем не дарил ей ни внимания, ни денег, разругалась вдрызг с кременчугскими подружками и покатила на Запад. Благо подвернулся случай сделать себе документы довольно недорого.

Правда, оказалось, что «недорого» – это, вообще-то, очень даже дорого, и в итоге выяснилось, что на основании этих документов жить в Праге нельзя. Но, как бы там ни было, со временем удалось поправить документы, найти дешёвое жильё и даже устроиться на работу.

Трудиться можно было или посудомойкой в ресторане, или горничной в отеле. Платили там мало, а работать приходилось очень много. Ане это не понравилось, поэтому она пошла и отучилась на курсах экскурсоводов, и знакомая взяла её к себе в турфирму водить туристов по достопримечательностям Праги.

Жить стало лучше, жить стало веселее. Не везло только с мужиками. Как выяснилось, мужчины, которых в Праге намного меньше женщин, все были избалованы и капризны. Аня же на почве вечного стресса, чешского пива и нездоровой пищи стремительно начала набирать вес: у неё вырос солидный животик, и попа набрала несколько кило лишнего сала.

Тогда она подалась в лесбиянки, но и тут что-то не заладилось. Конечно, это было модно и демократично, но спать с женщинами было неинтересно, временами даже противно. Чего-то не хватало в отношениях. Да и женщин этих прогрессивных взглядов у Анны было всего… одна. Такая же толстушка из Полтавы, которая в итоге двухмесячных отношений спёрла у неё сто долларов заначки и исчезла в неизвестном направлении.

Погоревав, Аня купила в зоомагазине кота, кастрировала его и зажила одинокой жизнью с этим питомцем. На вопросы о своих сексуальных предпочтениях она, гордо вскинув голову, отвечала, что готова к любым экспериментам.

В поисках экспериментов и мужиков Аня решила, что лучше всего заявить о себе как о женщине творческой и неординарной. Она попробовала писать романы. Не получилось. Взялась за поэзию, но с ужасом обнаружила, что в Праге каждая вторая русскоговорящая дама – поэтесса. Во время вот этих литературных метаний я и познакомился с Анной.