Алёна отворачивалась. Весь следующий день она не разговаривала с Наташей и затылком ощущала виноватый взгляд. Как-то вдруг Алёна осознала, на какой чудовищной высоте живёт; и ночью, стоило закрыть глаза, дом начинал медленно и неотвратимо раскачиваться… Но ещё через день страх отступил, а пять куполов остались в памяти.

Вечером, чтобы до конца успокоиться, Алёна пошла в ближний к общежитию клуб – небольшой, переделанный из бомбоубежища военных времён; студенты называли его бункером. Если туда набивались жители общаги, ни для кого другого места уже не хватало. Вот и теперь внутри было не протолкнуться: расклеенные на стендах афиши обещали ди-джея с невероятным именем – нечто, вроде Пандемос Трэш. Алёна ещё не бывала здесь, её подбила сходить Саня, знаток вечерней и ночной, клубной, но удивительно – и музейной тоже, жизни города. Они пришли заранее и с порога увидели в баре Наташу: та сидела в компании старшекурсников и маленькими глотками прихлёбывала пиво из бокала.

«И нечего удивляться, – думала Алёна, пробираясь к столу. – Наталья-то быстрее тебя разведает злачные места…»

Наташа, завидев её, вскочила навстречу; они помирились, поклялись дружить вечно и так отметили это событие, что едва не затянули песню по дороге назад. Алёне и надо было немного, от полутора бокалов уже весело… И пиво ей понравилось: не такое тёмное и горькое, как те сорта, что она пробовала дома.

Через неделю, когда они уже со смехом вспоминали происшествие на балконе, Наташа получила денежный перевод от родителей и захотела сводить подруг в какое-нибудь уютное место, где текут кофейные речки в пирожных берегах.

– Спасибо, но давайте лучше вы вдвоём, – сказала Галя.

– Почему? – Наташа чуть надула губы.

– Да что-то голова побаливает.

– Так пройдет же до завтра. Давай! – и Наташа взяла её под руку, словно завтра уже наступило. Галя мягко освободилась:

– Нет же, я устала. Ну, почему надо всё объяснять? Просто не хочу, разве этого мало? – и несколько секунд они глядели друг дружке в глаза.

– Ну, как знаешь, – сдалась Наталья. – Мы и с Алёнкой нормально погуляем.

Воскресенье родилось безоблачным, золотисто-голубым, и подругам было жалко запирать такой день в кафе, как в тюрьме. С утра прибравшись в комнате, постирав кое-что из вещей, Алёна с Наташей стали бросать жребий. Разложили на кровати новую карту, взяли монету: куда упадёт вверх орлом, туда и двинем. Наталья закинула рубль под стол, затем угодила в Петергоф, но кверху решкой. Жаль… За дело взялась Алёна и первым же броском выбрала Российскую Национальную библиотеку.

– Ну-у, блин, – сказала Наташа. – Вот и погуляли.

– Подожди-ка. – Алёна вгляделась в переплетение улиц. – Смотри, здесь рядом Парк Победы. Вот он, через Московский проспект. Давай туда?

Наталья ворчала, что так нечестно, но деваться было некуда, жребий придумала сама. Успокоилась она только через два часа, когда соседки, в нарядных кожаных куртках, едва закрывающих поясницу, вошли в тенистый парк. У Алёны похолодела спина при виде колеса обозрения, уносящего в синее небо плоские разноцветные корытца, где сидели ничтожные, микроскопические люди. Она вовсе не хотела представлять себя одной из них, это вышло помимо воли.

– Хочешь прокатиться? – кивнула Наташа.

– Не сейчас. Может, весной соберусь с духом.

– Тогда пошли искать лодки, – и Наташа повела рукой на пруд. Девушки стояли на берегу, мимо то и дело проплывали вёсельные и, как одна, весёлые компании; с воды долетали смех, визг, обрывки песен. Одиночек не было: двое, трое, а то и пятеро людей умещались в маленьких лодках.