Опричник Арина Теплова

1. К книге...

Люди не всегда говорят правду. А правда не всегда лучше лжи. Истинные же чистые души пытаются найти в этом мире правду, любовь, справедливость и веру в светлое. Но не всегда этот мир добр к таким чистым душам, и порою им приходится выбирать между Тьмой и Светом…

Арина Теплова

.

.

“Гей, славяне, гей, славяне! Будет вам свобода,

Если только ваше сердце бьется для народа.

Гром и ад! Что ваша злоба, что все ваши ковы,

Коли жив наш дух славянский! Коль мы в бой готовы!

Пусть нечистой силы будет более сторицей!

Бог за нас и нас покроет мощною десницей!

Устоим одни мы крепко, что градские стены!

Проклят будь, кто в это время мыслит про измены!”

Боевой клич славян

.

.

2. ПРОЛОГ. Святой Грааль

Париж, замок Тампль,

1307 год, Февраль

— Ты вовремя, мой мальчик, — произнес хриплым голосом магистр Жак де Моле, поднимая глаза на вошедшего в зал молодого рыцаря в кольчуге и доспехах.

— Мессир, — с почтением вымолвил тот, поклонившись головой седому магистру Ордена Храма. Они говорили по-французски, с бургундским акцентом.

— Пройди, — велел магистр тамплиеров Жак де Моле, и его голос разнесся глухим эхом по каменной округлой комнате. Они находились в небольшой мрачной зале, расположенной в подземельях замка-крепости.

Молодой человек приблизился к высокой сухощавой фигуре магистра и почтительно замер, ожидая дальнейших слов де Моле. Магистр оторвался от изучения некой древней книги, лежащей перед ним на высоком столе и, обратив усталый мрачный взор на рыцаря Рено де Шартра, тихо сказал:

— Рено, послушай меня внимательно, — Жак де Моле сделал небольшую паузу, словно ему было трудно говорить, и продолжил: — Ты один из немногих, кому я могу доверять как себе.

— Благодарю вас, мессир.

— Слушай и запоминай, — продолжал магистр. — Я вижу будущее и знаю, что скоро для нашего Ордена Храма наступят тяжелые времена. Наши богатства вызывают лютую зависть не только у Ордена Иоаннитов, но и у самого короля Франции Филиппа IV и даже папы. Скоро наш Орден подвергнется опале, так я недавно прочел в древней книге…

— Но ведь мы управляем всеми финансами королевства, — начал Рено.

— Вот именно! Через руки братьев нашего Ордена идут все денежные потоки не только Франции, но и других государств. Но я позвал тебя не за этим, мой мальчик.

— Слушаю вас, мессир.

— Ты станешь хранителем нашего главного сокровища. Бесценной и тайной реликвии. Самой ценной, которая не имеет цены.

— Я не понимаю.

— Не перебивай и выслушай до конца, — заметил магистр де Мале. — Я отдам тебе некую древнюю реликвию, драгоценность, владельцем которой был сам Спаситель! Эта древняя Чаша, на которой остались следы Его крови, и оттого она бесценна. Эта Чаша чудотворна, ибо своему владельцу она может принести несметные богатства, вселенскую мудрость и даже бессмертие. Эта Чаша святого Грааля! Наши рыцари добыли ее в битвах, в Иерусалиме, сто пятьдесят лет назад. С тех пор мы, магистры Ордена, храним ее как великое чудо! В тайне, в наших подземельях. Если Орден падет, и король завладеет нашими богатствами, к нему в руки попадет и эта чудесная Чаша, которой не должны владеть простые смертные. Потому что святой Грааль может принести как огромное богатство и благоденствие, так и жуткие беды и несчастья, если простой человек, не понимающий ее сакрального действа завладеет ею и захочет могущества. Это Чаша мудрости и откровения, и служить она должна только великим мудрецам, которые понимают ее предназначение и будут использовать ее для блага людей!

— Но я никогда не слышал об этой Чаше, — вымолвил благоговейно Рено де Шартр.

— Ибо это великая тайна, которая не должна быть открыта непосвященным. И именно тебе, Рено де Шартр, выпала честь охранять нашу бесценную реликвию. Ты должен увезти чашу Грааля из Франции, чтобы она не досталась нечестивцам, жаждущим только обогатиться, не имея высшей цели!

— И куда же я должен отвезти святую Чашу?

— На восток. В земли, которые еще неподвластны святой инквизиции…

— Что я должен сделать с Чашей? — спросил тихо, но твердо Рено де Шартр.

— Ты наш исинный рыцарь Храма. Ты должен спрятать ее в далеких землях и охранять до того времени, пока не станет безопасно в нашем королевстве, и только тогда ты можешь вернуться домой…

— Я исполню волю Ордена… 

Спустя месяц Жак де Моле, магистр Ордена тамплиеров, или храмовников, как называли Орден в простонародье, был арестован, как и остальные рыцари Ордена. Их обвиняли в предательстве Христа, в дьяволопоклонстве и колдовстве. Настоящая цель свержения могущественного Ордена рыцарей-тамплиеров тщательно скрывалась и состояла в том, что король Филипп IV жаждал завладеть огромными богатствами и землями храмовников. После многочисленных жестоких пыток, в течение пяти лет, сотни рыцарей Ордена были замучены в темницах или сожжены на кострах. Во время своей казни последний магистр Ордена, Жак де Моле, заявил о невиновности Ордена. Задыхаясь в пламени костра, магистр тамплиеров проклял короля Филиппа до тринадцатого колена и папу Климента, призвав их на суд Божий в ближайший год.

Спустя месяц при невыясненных обстоятельствах умер папа Климент, а спустя полгода отдал Богу душу и король Франции Филипп IV. В течение двадцати лет все трое сыновей Филиппа IV Красивого также скончались, и династия Капетингов прервалась. Следующие представители правящих династий Франции, родственники Капетингов, такие, как, Валуа и Бурбоны, также пережили много бед, и многие из королей умирали насильственной смертью на протяжении многих веков. Последний представитель рода Бурбонов, Людовик XVI, был обезглавлен на гильотине в 1793 году во время Французской революции. Существует свидетельство о том, что, когда голова последнего монарха Франции Людовика XVI скатилась, некий человек из толпы прыгнул на помост и, окунув руку в кровь казненного монарха, закричал:

— Жак де Моле, ты отмщён!

Чаша Грааля, про которую знали лишь немногие посвященные рыцари Ордена тамплиеров, более не была найдена и исчезла навсегда, вместе с последним магистром Жаком де Моле…

.

3. Глава I. Воевода

Русское царство, г. Суздаль

1572 год, 10 мая

Рассвет едва занимался, когда Мирон Сабуров и его брат Василий достигли первых деревянных изб города. Печи в домах горожан уже дымили, выпуская через беленые трубы серые столпы, и округа только просыпалась после холодной промозглой ночи.

Суздаль — довольно крупный по тем временам город, расположенный в двухстах верстах к северу-западу от Москвы, некогда столица Ростово-суздальского княжества, теперь слыл торговым и военным центром Русско-Московского царства. Стоящий на полноводной реке Каменке, с деревянными и белокаменными церквями, монастырскими подворьями, военным гарнизоном, многочисленными богатыми дворами бояр и высоким частоколом, город являл собой великолепно приятное зрелище для проезжающих путников, несмотря на накрапывающий нудный дождь.

Два опричника на взмыленных конях, в темных одеждах, с оружием и в подбитых мехом чугах, стремительно преодолевали улицы, проулки и производили на немногочисленных горожан, неприятное и даже жутковатое впечатление. Опричников царя не любили. В народе говорили, если они пришли на твой двор — жди беды и немилости государя.

Опричное войско царь Иван IV Васильевич сформировал из служивых людей еще семь лет назад. Устав от неповиновения бояр, заговоров и темных дел за своей спиной, царь решил немедленно карать неугодных бояр и князей, которые смели не подчиняться ему и вершить за его спиной свои козни.

К сему времени опричники составляли шеститысячное войско, личную гвардию царя, занимались поиском, выявлением, арестами и подавлением неугодных и неблагонадежных людей по всей стране. Опричникам дана была безграничная власть, и без суда и следствия они могли засечь человека насмерть только за одно неверно сказанное слово в сторону государя. Хотя у дворян имелись привилегии от произвола, и опричники могли только арестовать и привести неугодного на царский двор для дальнейшего суда. Но и бояре, и князья все равно побаивались этих лихих хранителей царской власти, на которых не было управы.

Оттого, проезжая верхом по улицам Суздаля, молодые опричники невольно отмечали, как некоторые из прохожих недовольно сплевывали им вслед, а бабы испуганно крестились, прижимаясь к избам, едва завидев их.

— Что–то не очень рады видеть нас здесь, Мирон, — обратился Василий к брату, нагоняя его на своем караковом жеребце.

— Мы не сами вызвались сюда, — отозвался сухо Мирон, пожав плечами. — Сейчас к воеводе доедем, да и узнаем, зачем он нас вызывал.

Лишь однажды, спросив дорогу ко двору боярина Никанора Романовича Ртищева, молодые люди уже спустя полчаса остановили своих уставших коней у высокого частокола с дубовыми воротами. Мирон, спешившись, подошел к двери-калитке и громко постучал железным кольцом. Им открыли не сразу, и молодые люди стояли некоторое время под дождем, недовольно сплевывая воду с лиц. Наконец калитка отворилась, и едва некий мужик узнал имена и чины прибывших, как немедля отворил им дубовые ворота, услужливо кланяясь. Какой-то мальчонка уже убежал в высокий терем, и спустя несколько минут к опричникам вышел сам Никанор Романович в длинном кафтане на боярский лад.