Парень по имени Рома, почуяв надвигающуюся грозу, что-то пробормотал, схватил сундучок-аптечку и бросился прочь. Старший охранник наклонился, читая надпись на бейджике:

– Олеся… м-м-м… Даниловна.

– Что? Ой, – я постаралась изобразить удивление, трогая ламинированную картонку, – кажется, не тот схватила. – Села и потянулась за валявшимся на траве рюкзачком, – сейчас, покажу документы. Меня зовут Полина.

Вениамин рассердился, снова приняв тот вид, что напугал меня при встрече, выхватил рюкзак и сам стал в нём рыться. На разноцветный матрас посыпалось нехитрое содержимое. Я подняла скатившуюся на землю бутылку с минеральной водой. Решила отпить, чтобы некоторые не подумали, что там отрава или горючая смесь. Крутанула крышку, газ сильно зашипел, срывая пробку, пена полилась из горлышка, щедро украсив мою футболку на груди. Татьяна засмеялась:

– Ты, смотрю – человек-катастрофа!

Хорошо, что паспорт в руках у гиганта оказался на безопасном расстоянии. Вениамин отошёл в сторону и что-то кликал в телефоне, вероятно пробивая меня по базе.

– День какой-то сегодня неудачный, – совершенно серьёзно заметила я. Веселиться не хотелось. – Если бы ваш муж не устроил тут ловушек…

– Кто? – вытаращилась на меня Арестова, – кто устроил?

Я кивнула на охранника:

– Он сказал, что хозяин яму вырыл.

Теперь Татьяна хохотала по-настоящему. Она села на соседний лежак, согнулась пополам и даже всхлипывала от смеха.

Веселье прекратилось, когда из сада вышла женщина лет сорока пяти в зелёном ситцевом сарафане в пол. Она замерла в трёх шагах, скрестив руки на животе, покачала головой и спросила:

– Танечка, гостью будешь к столу приглашать? Я в беседке накрыла.

– Ой, не могу, ой, насмешила… – Арестова постепенно успокаивалась, вытирая батистовым платочком набежавшие слёзы, – …слышал бы Лёня, яму он вырыл, чтобы на девиц охотиться.

Не то чтобы я чувствовала себя идиоткой, просто не могла въехать, если не Леонид Сергеевич хозяин, кто же тогда? Отец Тани, насколько я успела разобраться в их семейных делах, три года как недееспособный.

Прежде чем ответить прислуге, Арестова вопросительно посмотрела на охранника. Тот глубокомысленно кивнул, спрятал мои документы в рюкзачок и бросил его на лежак.

– Всё чисто, Татьяна Витальевна.

– Ну, раз чисто… – она потёрла ладони, я успела обратить внимание на кисти рук, изящные и тонкие, как у пианистки, – …пойдём, позавтракаем, заодно покажу, кто тут настоящий Хозяин.

Я спешно собирала мелочи, высыпанные Вениамином из моего из рюкзачка, пытаясь сообразить, с кем меня собираются знакомить. Неужели, Леонид, подозревающий жену в изменах, прав?

Арестова тем временем раздавала указания:

– Тётя Надя, подбери девушке что-то из моих вещей, а то она вся вымокла.

– Не надо! – вскинулась я, – жарко, скоро высохнет.

Я опустила взгляд и, увидев, как эротично просвечивают сквозь мокрую футболку кружева бюстгальтера, стянула на груди рубаху. Правда, единственный присутствующий рядом мужчина, моими прелестями ничуть не интересовался, стоял в позе командора и осматривал окрестности, как будто злодеи могли вылезти из камышей и наброситься на маленькую Танюшку. Зато тётка в сарафане разглядывала меня без церемоний:

– В твоё она не влезет. Пойду, что-нибудь у Любаши поищу.

Она уплыла, как зелёная каравелла по зелёным же волнам, в глубину сада. Мы все потянулись за ней. От помощи я отказалась, заявив, что почти всё прошло. Немного прихрамывала для поддержания имиджа, хотя притворяться надоело. Меня накрыло впечатление, что я обманываю доверчивого ребёнка. Или подругу. Мамочка родная, о чём я? Слышала такое мнение, мол, когда вместе посмеялись, считай уже приятели. Правда, смеялась пока одна Арестова, но она обещала, что и мне станет весело, когда я узнаю, кто же вырыл яму.