680 СП, приняв на себя удар во много раз превосходящего противника, оказывал упорное сопротивление, но под давлением начал отходить в восточном направлении. Особенно стойко и упорно оборонялся 2/680 СП – командир батальона лейтенант Гусарь, комиссар батальона старший политрук Швистов, который отразил 4 атаки фашистских орд и уничтожил более 1000 фашистских солдат и офицеров. И только понеся большие потери и обойденный противником с флангов, вынужден был отойти в восточном направлении. Отходя под напором превосходящих сил противника, подразделения 680 СП к 7.00 удерживали рубеж: зап. опушка леса, зап. Ст. Таволжанка, выс. 210,6, 208,1.

Противник, просочившись в лес, стал автоматчиками заходить в тыл полку, который, потеряв в результате 4-часового боя с противником до 75 % всего состава и находясь под беспрерывным воздействием авиации и артиллерии противника, начал отходить за р. Сев. Донец в направлениях: 1 и 2 СБ – Стар. Таволжанка, 3 СБ – Огурцово» [19, л. 130].

Также о героическом сопротивлении 680-го полка говорится в мемуарах Рябышева, где он приводит рассказ командира 4-й стрелковой роты 680-го СП старшего лейтенанта Николая Смирнова:

«Моя рота обороняла безымянные высоты восточнее деревни Нехотеевка. Первый и второй взводы растянулись на два километра, имея окопы и ходы сообщения на западных скатах этих высот. Третий взвод я расположил в глубине участка на высоте, вытянутой с юго-востока на северо-запад. Через эту высоту проходила причудливо изгибавшаяся опушка кустарника, позволявшая хорошо замаскировать противотанковые средства. После артиллерийской и авиационной подготовки немцы перенесли огонь в глубину. Осмотрелся я и не узнал свой участок. Все было в оспинах воронок от снарядов и авиабомб. Подал команду: «Приготовиться к отражению атаки противника!» К счастью, телефонная связь с командирами 1-го я 2-го взводов работала, а в третьем взводе сам находился. Из деревни Нехотеевка выползло 20 танков, за ними бежала пехота. На глаз определил – не менее двух батальонов. «Ну, – думаю, – для одной роты это не так-то мало. Дело будет жаркое!» Гляжу, немецкие танкисты открыли огонь с ходу. И минометы продолжают обстрел…

Доложил я обстановку командиру батальона и скомандовал взводным: «Отсекайте пехоту от танков, прижимайте ее к земле! Пусть танки идут в глубину обороны!» О потерях не было времени спрашивать, танки находились уже в трехстах метрах от позиций. Часть из них стала обходить фланги роты, а за ними просочились гренадеры; танки же, которые надвигались на середину участка роты, остались без пехоты, ее отсекли, прижали к земле пулеметчики Иван Пахомов, Владимир Мельников, Семен Оглоблин, Михаил Донец из взводов Демченко и Кучука. Вступили в бой и наши бронебойщики. Почти одновременно запылали два танка. Их подбили Петр Шило, Леонид Черняховский, Павел Мирошников и Иван Серов.

Но вот танки приблизились к окопам третьего взвода. Палят из пушек и пулеметов, хотя не видят противотанковых орудий, так, наугад, чтобы страху нагнать. И тут прервалась связь с командирами первого и второго взводов. Что у них там делается, не знаю, но вижу, что автоматчиков за танками нет. Наконец заговорили наши противотанковая батарея и бронебойщики. Два танка зачадили прямо перед нашим окопом, остальные мчатся… Пригнулся я, инстинктивно втянул голову в плечи. Чувствую, что надо мною бронированная махина. Забарабанили по спине комья земли. Какой-то миг длилось это, но ощущение, скажу вам, товарищ генерал-лейтенант, очень неприятное. Когда танк промчался, я поднялся. Смотрю – боевые машины с крестами в нашем тылу. Но бронебойщики подбили еще две. Это сделали наводчики Петр Тимофеев и Василий Середкин.