– От них, – Вадик кивнул на ворота воинской части. – Я сам слышал, как лысый, он у них видать за главного, говорил про Зеленку…

– И что же он говорил?

– Что там не люди, а головешки: скрючившиеся, серые фигуры, как в Помпеде…

– Может быть, в Помпее? – уточнил я.

– Точняк, в Помпее, – согласился Вадик.

– А что он еще сказал?

– Еще он сказал, что такого не бывает: возгорания нет, а последствия присутствуют. И еще, что это уже второе Явление за последний месяц.

– Явление?

– Да вот и я думаю: хрень какая-та. Аномалия, феномен, антифизика – это лысый с каким-то мужичком в очках такими словами говорил. Спор у них какой-то вышел. А очкарик только пожимал плечами и еще матерился.

– Плохо дело, – заметно поник я.

– Почему это? – не понял Вадик.

– Потому что они понятия не имеют, что тут произошло!

Вадик испуганно покосился на воинскую часть. И шепотом произнес:

– Ты думаешь, это Вторжение?

– Какое еще вторжение? – выпучил я глаза.

– Ну, у меня отец все время твердит, что скоро нечисть полезет из Кардонов и начнется вторжение!

– Ерунда это все.

– Да, а что ты насчет этого комариного человека скажешь?

– Может быть, это просто какой-то новый вид потусторонних? Помнишь, нам Лидия Михайловна на уроке Междумирья рассказывала, такое иногда бывает.

– Не помню, – честно признался Вадик. – А как насчет обгоревших трупаков?

– Да мало ли о чем они говорили, может, там не все пострадали, а всего пару человек, – попытался успокоить я себя, а заодно и приятеля. – Ты сам ведь этого не видел?

Вадик кивнул.

И в этот самый момент мы увидели вереницу людей в защитных комбинезонах. Они шли цепочкой к большому грузовику и несли плотные черные мешки. Я похолодел до кончиков пальцев. Вадик изменился в лице, став белым, как снег, – видимо, догадался о содержимом плотных пакетов.

– Слушай, давай лучше решим, что будем говорить лысому? – тихим голосом сказал Вадик.

– Может быть, правду? – предложил я.

– Не вариант, еще, чего доброго, нас во всем обвинят.

– Я не умею врать. Меня в раз раскусят.

– Придется учиться, – ответил Вадик.

И в этот самый момент хлопнула дверь микроавтобуса. Лысый вернулся на свое место и, не оборачиваясь, посмотрел в зеркало заднего вида:

– Ну и кого же вы здесь повстречали вчера ночью?

Вадик оказался первым:

– Никого.

– Человека-комара, – мгновенно выпалил я.

Лысый обернулся и, подхватив мешок, надел его моему приятелю на голову. Потом похлопал в ладоши и сказал:

– Прыткий нас не слышит. Можешь говорить.

Я испуганно кивнул и окончательно понял, что врать этому громиле не имело никакого смысла.

Пока я рассказывал, лысый несколько раз отвлекался, чтобы внести пометки в крохотную записную книжку. При этом он не задал ни одного вопроса. Ему словно было все понятно и без лишних объяснений.

Когда я закончил рассказ, он бросил сухое:

– Спасибо.

– Теперь вы нас отпустите? – с надеждой спросил я.

– Не имею права.

Я вздрогнул. И почему я надеялся, что на этом все закончится? В эту секунду мне отчаянно захотелось рассказать лысому и про бабку, торговавшую семечками, что наложила на меня проклятие, и про Чертовы Ворота, да про все что угодно, лишь бы обменять информацию на собственную свободу. Но вместо этого я лишь громко расплакался.

Лысый никак не отреагировал на мои слезы. А Вадик ничего не слышал в своем непроницаемом мешке.

Дождавшись, пока я справлюсь с эмоциями, здоровяк сделал очередную пометку в своей крохотной записной книжке и сказал:

– С родителями попрощаться не дам. Но ты сможешь написать им письмо. Обещаю, что передам.

– Это несправедливо! – крикнул я.

– Справедливость тут не при чем, – спокойно ответил Лысый. – Я думаю о безопасности, и сейчас это правильный шаг.