Открыв тяжелую металлическую дверь, я немного растерялся: на стене огромными трафаретными буквами было написано «ВОРОТА-ЛОВУШКА. СЕКТОР А».

– Где это мы? – боясь нарушить тишину, одними губами произнес я.

– Исследовательский блок, – достаточно громко ответила Янка. – Правда его еще готовят к открытию. Так что можешь не шептать, все равно никто не услышит.

Девушка вернулась к входной двери и резко задвинула засов.

– На всякий случай.

– На какой случай? – не понял я.

– Да не дрейфь, меня еще ни разу не ловили.

Она говорила один в один как мой приятель Вадик, когда лазил за горохом на колхозное поле. И все было нормально, пока нас не заметил местный сторож дед Хорош – привычная для деревни кличка приросла к старику, как репей, и навсегда стерла его настоящее имя из людской памяти.

Тогда нам удалось сбежать. Старик пару раз стрельнул из ружья, но, как мне показалось, в воздух. А если и не в воздух, то не попал, только вот напугал нас с Вадиком сильно, так что мы потом целый год на поля не ходили. Не хотелось, чтобы сегодняшняя вылазка закончилась тем же самым. Впрочем, здесь, в интернате, за подобное ждет наказание посерьезнее. И за детские шалости могло влететь по первое число.

– Идем, кое-что покажу, – потянула меня Янка.

Мы прошли вдоль стеклянных боксов: внутри все белое, стерильное, запечатанное в пленку и пластиковую упаковку: кровати, тумбочки, краны, вмонтированные прямо в стену, а главное – огромное количество штативов с фотоаппаратами и яркими лампами. Я такие и не видел никогда. Наверное, безумно дорогущие. Но Янка не дала мне возможности остановиться и получше рассмотреть содержимое палат.

– Давай поторопимся, у нас не так много времени, – предупредила она. – А надо еще успеть все изучить…

– Что именно?

– Сейчас сам все увидишь.

Оказавшись в конце мед. отделения, мы остановились перед массивной черной дверью – она очень вычурно смотрелась на фоне белого и зеленого цветов, в которые были выкрашены стены. Встав на мысочки, я осторожно заглянул в стеклянное, усиленное металлической сеткой окошечко. Янка оказалась рядом. Она была на целую голову выше, а теперь вровень со мной. Я повернул голову, и наши взгляды встретились.

Раньше я не замечал, но у Янки было очень красивое лицо. Маленький носик, огромные голубые глаза. Затаив дыхание, я ощутил внезапный порыв: захотелось приблизиться к ней и поцеловать в губы. Но моя нерешительность опять удержала от спонтанных поступков.

И момент был упущен…

– Видал, – с придыханием произнесла она.

Я перевел взгляд на бокс и тихо ответил:

– Ага.

Содержимое черного больничного кабинета завораживало: в центре располагалось огромное кожаное кресло с широкими ремнями крепления, а за ним невероятных размеров аппарат, сверху которого были установлены зонты из тонких сетей-ловушек. И здесь тоже обнаружилось огромное количество ламп-софитов, но не таких, как в обычных палатах, а на вытянутых платформах с оболочкой и стержнем синего цвета внутри, напоминающих электрические мухоловки, – я их сразу узнал, видел в передаче про насекомых.

– Тут нас и будут препарировать, – спокойно сообщила Янка.

– Препарировать?! – похолодел я.

– Вы что, в школе лягушек не резали и проводки к ним не подключали?

– Нет.

– А ты откуда?

– Из поселка Бесов Нос.

– И сколько у вас человек в классе?

– Семь было, когда я учился… – с грустью ответил я.

И мне вспомнились родители, школа, друзья и даже Вадик, который часто прикалывался надо мной и временами откровенно бесил своей эксцентричностью.

Резкий толчок в плечо заставил меня вернуться в реальность.

– Хватит дрейфить, пойдем, открою тебе еще один секрет, – сказала Янка и потянула металлическую дверь на себя.