Закрылась на цепочку и приперла дверь обувной тумбой.
Погрузилась в уборку. Ближе к ночи, когда, по ее прикидкам, Михаил должен был уже вернуться со службы домой, затаив дыхание набрала номер. Мучительные гудки. Наконец, знакомый голос.
– Слушаю.
– Миша, это я. Таня! Из иняза…Ну… как ты поживаешь?
– Узнал. Что случилось? Ты же не от скуки звонишь.
– Слушай, мы с Игорем не по своей воле попали в жуткую передрягу. Нас могут убить. Кажется, его уже похитили…
– Ты в милицию заявляла?
– Нет. Это, наверное, по части твоей организации…
– С чего ты решила? Ладно, можешь завтра подъехать в нашу приемную на Кузнецком?
– Нет, я не могу выйти из квартиры; она была сегодня взломана, замок – в хлам.
– Понятно. Говори адрес, через час буду.
Бросилась к зеркалу приводить себя в порядок.
Звонок.
– Кто?
– Михаил.
Разбаррикадировалась.
– Привет! Первой протянула руку, чтобы снять неудобный для него момент с дружескими объятиями. Он все такой же: высокий, светлые вьющиеся волосы – аккурат партработник. За спиной – проворный мужичок с кейсом, тут же начинает колдовать с дверью.
Михаил проходит на кухню, по дороге бросает взгляд на единственную комнату.
– Что, скромненько? – спросила Татьяна с невесть откуда навалившимся вызовом.
– Нормально. Давай без комплексов, – сухо ответил он и устало расположился на табурете.
– Ну, рассказывай.
Тем временем его сотрудник шустрит по квартире, что-то разглядывает, фотографирует, осторожно заглядывает на кухню, кладет ключи от нового дверного замка. На вопросительный взгляд Михаила, прервав сагу Татьяны, рапортует:
– Никаких внятных следов. Работали профи.
Михаил встает.
– Все. Извини, сегодня по любому больше ничего сделать нельзя. Отдыхаем. Завтра будь на телефоне во второй половине дня. Продолжим. Видно, что дело сложное, и нас касается лишь отчасти. Может быть, надо будет подключать другую контору. И без милиции здесь не обойтись, никто лучше нее не знает, кто кого крышует на этих ваших рынках.
– Почему «наших»? Ты сам разве на рынки не ходишь?
– Нет.
Братва
Я открыл глаза. Картинка поплыла и, наконец, зафиксировалась. Сижу, привязанный к инвалидной коляске.
В роскошном кабинете, балуясь несезонной клубникой, меня поверх огромных дымчатых очков разглядывал почти интеллигентного вида человек ненамного старше меня.
– Как отдыхали?
– Где я? Меня что, били? За что?
– Ну почему сразу «били»? Видимо, Федя малок перестарался, чтобы обозначить серьезность наших намерений, ну и доставить сюда без лишнего шума. Мы очень ждали этой встречи, чуть было не отчаялись. Но верили, что ты придешь, куда ж ты денешься от такого бабла…
– Кто вы? Развяжите меня.
Хозяин кабинета мрачно усмехнулся. – Не торопись. Мы добрые дяди, которые перераспределяют неправедные доходы реально нуждающимся людям. Робин Гуды, так сказать. Слышал что-нибудь про детский сад в Люберцах или новую больницу в Борисово? А про возобновление работы нашей метеостанции на северах и многие другие добрые дела? Так вот, это все мы. А вот кто ты, мы сейчас будем разбираться. И откуда у тебя вот эти безделушки.
Он сдвинул в сторону крахмальную салфетку. На столе красовался мой аккумулятор, вскрытый с обоих торцов, откуда выглядывали плотно пригнанные друг к другу, как зерна граната, красные и синие камни. Прям как полюса у батарейки или магнита…Но не это заставило меня подпрыгнуть вместе с каталкой: отдельно в маленькой шкатулке, которую я когда-то подарил Тане на 8 Марта, находились те самые два камешка, с которых все началось, ну а рядом красовался распотрошенный прибор.
– Как вы попали к нам домой? Что с Таней?