Девушка замерла, прислушиваясь к ощущениям и боясь разреветься вновь.

Далеко не было столь просто. Не важно, закрыты ли были веки, перед её взором из раза в раз оказывались кадры из дома. Место, в котором она должна была чувствовать себя лучше всего.

Не хотелось показаться слабой, а уж тем более перед Светой, которая излишне паниковала по любой причине. Обременять её не хотелось, видя из раза в раз как та, еле волоча ногами доползала до дивана и моментально засыпала.

Последние пять месяцев казались сущим адом, после ужасного известия в августе.

Девушка толком не помнила, как с отцом домчалась до поликлиники, как бросили машину посреди двора и как ворвались в морг, видя бьющуюся в истерике сестру над койкой с телом, скрытой белоснежной простынёй. Она была той, кто опознала покойницу как свою мать – Добронравову Елену Михайловну.

Елена с пробитой головой была найдена группой подростков на заброшенном пустыре на юго-западе Ульяновска, отведённого некогда на постройку детского центра творчества. Она лежала лицом в землю, зарытая на половину в земле. Золотая цепочка, серьги и серебряный браслет были при ней. В нескольких метрах от неё был найден паспорт гражданки РСФСР в небольшой сумочке, по которому её предварительно смогли идентифицировать. Следователь Семёнов Роман Андреевич, взявшийся за это дело, утаивал перед родственниками обстоятельства дела. Морщась и стыдливо опуская глаза в пол, чуть слышно тот заявил, что мотив убийства был пока не ясен.

Похороны также прошли как в тумане. Подготовка документов, отпевание, гроб, кладбище – всё это проносилось мимо девушки настолько быстро, что та не заметила, как прошли эти месяцы.

Но ей отчётливо врезались в голову короткие жуткие кадры. На них была сама Алиса, что в чёрном платье сидела на коленях и, сгорбившись над материнской могилой, пронзительно кричала, срывая горло. Ногтями впиваясь в землю, она истерично била кулаками по поверхности, не в силах успокоиться, пока её за плечи оттаскивала в сторону Марина.

Убийцу не нашли, как и ту шестнадцатилетнюю девчушку, пропавшую за неделю до смерти дорогого сердцу человека.

Надевая из раза в раз маску безразличия, она училась жить дальше, скрывая эмоции и только по ночам разрешала себе горько рыдать в подушку, пока обессиленная не засыпала.

Их дом напрочь потерял былые краски и радость, разлагаясь в скорби.

Хлопок. Входная дверь с шумом закрылась, а следом с первого этажа стало раздаваться невнятное бормотание и шуршание куртки.

«Явился, – девушка поморщилась. – Как ему не лень искать свои перчики в такую холодину?» – нервно потирая ладонями заспанное лицо, девушка медленно побрела к двери, пошатываясь от лёгкой боли в неразработанных мышцах бёдер.

Алиса мало верила, что увидит отца в адекватном состоянии. Скорее всего, он как всегда улёгся в уличной одежде на своём потрёпанном диванчике на кухне, не осмеливаясь лечь в постель к жене. Девушка надеялась, что тот уже на подходе к дому начал засыпать, и, оказавшись в горизонтальном положении, сейчас наблюдает счастливые сны.

Осторожно переступая каждую деревянную ступеньку в темноте и волоча за собой махровый плед, она крадучись вошла в комнату. Луна своим мягким светом освещала кухню, давая в январской мгле рассмотреть, если не каждый завиток обоев, то хотя бы контуры кухонной утвари, стоящей на тумбочках.

В углу стоял потрёпанный временем диван. Его обивочная ткань во многих местах была порвана, а из дыр, словно первый снег в ноябре, поблёскивал на свету синтепон. Подлокотники были не в лучшем состоянии – на ткани мелькали пятна от томатной пасты, грязи и чего-то жирного. Только смотря издалека на этого «уродца», в носу начинало неприятно свербить от предполагаемого запашка.