Вот эту Татьяну Ивановну и решил Караулов он же «Багратион», он же агент № «105», в самый кратчайший срок сделать своим агентом.

Жадность к деньгам, лицемерие, любовь к разноцветным тряпкам, привычка вкусно есть и сладко пить за чужой счет, привычка жить, подобно кукушке в чужих гнездах: сегодня – в Румынии, завтра – в Чехии, послезавтра – в Германии. Изощренная ловкость авантюриста, готовность убрать с дороги всякого, кто покушается и на её личное благополучие, – все это, давно было присущее Татьяне Ивановне, и как нельзя, кстати, облегчало трудную задачу резиденту. Для того чтобы сделать Татьяну Ивановну своим человеком, то есть, заставить, сознательно, служить себе, а значит и «Бате», резидент должен был сделать немного: подцепить ее какой-нибудь приманкой.

В один из апрельских вечеров, закончив работу в книжном магазине, Владимир Караулов отправился на Луговую улицу, в самый её конец, где жила Татьяна Ивановна. Как всегда, на нём были черный, тщательно отглаженный, без единого пятнышка костюм. Безукоризненно белая рубашка, поношенная, но еще приличная велюровая шляпа и ботинки на толстой подошве, сделанные из грубой кожи быка, не боящиеся ни воды, ни снега, ни солнца. В правой руке Владимир Караулов держал небольшой увесистый чемоданчик. Он шел по той стороне улицы, где особенно густо распустили свои ветки деревья и кустарники. Благополучно, без проишествий, добрался в конец Луговой, к кирпичному, под красной жестяной крышей дому Татьяны Ивановны. Все его окна были со ставнями, они были открыты. Владимир Караулов подошел к калитке, надавил ее плечом. Заперта. Что же делать? Стучать в калитку не хочется: услышат соседи. Владимир Караулов перелез через штакетник, отгораживающий наружную, выходящую на улицу часть дома, и осторожно постучал в окно. Прошла минута, другая, третья; никто не откликался. Владимир терпеливо ожидал.

– Кто здесь? – послышался, наконец, вкрадчивый голос.

Он донесся со двора. Владимир обернулся. На черном фоне вечернего, с яркими звездами неба, поверх деревянного плотного забора он увидел чью – то черную фигурку. Вглядевшись в темноту, он узнал Галину, компаньонку Татьяны Ивановны, монашенку в недавнем прошлом: ее белое, как мел лицо, ее темный платок, который по-монашески был наброшен на голову, удивили его. Она стояла у входных дверей на ступеньках невысокого крыльца и внимательно рассматривала его.

– Принимай, Галина, это я, – произнес вполголоса Владимир Караулов.

– Кто это?

– Тот, кто любит вас.

Через минуту она пропустила его в открытую дверь.

– Добрый вечер, товарищ Владимир! Вы сегодня к той, кого любите, или к той, кого уважаете? – насмешливо спросила она.

– К обеим сразу. Хозяйка дома?

– Дома. Проходите.

– Одна или с клиентами?

– Мы клиенток днем любим принимать, а вечером в основном клиенты к нам наведываются. – Галина засмеялась и убежала в дом.

Прикрывая рукой глаза от яркого света, Владимир Караулов открыл дверь в прихожую, и лицом к лицу столкнулся с Татьяной Ивановной.

Это была очень красивая женщина: стройная, светлолицая, с огромными голубыми глазами. Чёрные её волосы были заплетены в косу, которая лежала на её правом плече. Рот ее слегка накрашен помадой. Золотые серьги раскачивались в ушах. Пальцы на руках унизаны кольцами. Указательный и большой на правой руке были желтыми от частого курения. Яркое платье – множество ромашек на белом поле, – чёрные туфельки и прозрачные чулки с черной пяткой довершали ее наряд.

– Добрый вечер, Татьяна! – Караулов аккуратно поставил чемоданчик в угол прихожей, степенным шагом подошел к хозяйке и, нагнув голову, прикоснулся губами к тыльной стороне ее ладони.