Кок проходит твой день, Свет мой? Особенно утро. Расскажешь?

Хорошо, когда в нём всё до капельки нравится, ну а если нет – можно ведь изменить? Как думаешь?

Мои дни часто такие шумные, что спроси кто-нибудь, помню ли я глаза своего папы – не смогу ответить! Но потом я их разглядела, и теперь это уже навсегда. Ещё он смешно бровь поднимает, когда думает. Здорово помнить, какие глаза у твоих любимых. Ты помнишь?

В окно я обычно смотрю по утрам выходных или вечером будней, когда в комнате уже не горит свет. Я смотрю в глаза уличным фонарям, и им становится не так грустно. Бывает, они расскажут, как вообще день прошёл, что происходило на улице. Им ведь совершенно не с кем поделиться! Представляешь? И, оказывается, столько всего было, а мне все дни кажутся одинаковыми.

Расскажи, что за твоим окном?

Мими, ты так подёргиваешь лапками во сне – можно подумать, что снятся тебе наши лучшие дни… Сегодня солнечно и как-то торжественно. Воздух ароматный, а в парках вполне бело. Снежный город мечтает о море, а пока… Пока снег за окном, и чьи-то детки растут. Заварился чай, я вдохнула аромат трав и сделала пару глотков – вкус незабываемого лета.

О море мы тогда и не мечтали, только о летних каникулах и поездке к бабушке в деревню. Меня отправляли туда примерно в середине мая. Деревня находилась севернее нашего городка, поэтому я всегда успевала застать две весны. В то время, когда у нас уже зацветала сирень, там только-только набирала цвет черёмуха.

Бабушка жила в маленьком деревянном доме, стоящем на высоком берегу реки. Он был построен из толстых брёвен, которые состарились, как и бабушка. Покрылись морщинками и бороздами, глубокими трещинами, но от этого стали лишь добрее. Однажды меня привезли в деревню на зимних каникулах, и я помню, как от сильного ночного мороза брёвна трещали – громкий и плотный звук вибрировал по стенам дома. Летом я старалась найти все эти трещины и убедиться, что дом не сломался. Он был для меня живым существом, хранящим нас с бабушкой в безопасности.

Городские жители часто думают, что в деревенском доме очень тихо. Но это не совсем так. Ночью лают дворовые собаки, рассказывая друг другу новости за день, ранним утром щебечут птицы, громко скачут по крыше сороки и белки, синички шумно вытаскивают мох из щелей между брёвен. Ветер всё время чем-то постукивает и побрякивает. Жизнь разговаривает в полный голос, и кажется, что дом вздыхает и почёсывается, за редким исключением тихих предзакатных летних вечеров.

К дому была пристроена лёгкая веранда, которую мы почти каждый год красили в новый цвет. В этом году она – нежно жёлтая, излучающая свет в любую погоду. А погода на севере сильно переменчивая. Утром ледяной ветер поднимает белые барашки на поверхности реки, а в полдень носа из дома не высунешь – обгорит на солнце. К вечеру собирается дождь – сильный и такой скорый, что мы с бабушкой еле успеваем убрать скошенную сухую траву для овец.

Весь бабушкин домик— комнатка с кухней, коридор и веранда. Летом всегда готовили и ели на веранде, а коридор закрывался и становился тёмным и большим, как чрево кита. Там стоял очень старый шкаф, мне всегда казалось, что через него можно попасть в волшебную страну, хотя про Нарнию мне никто не рассказывал. Но, думаю, старые шкафы они такие и есть – двери в другой мир. В нём лежал ветхий (наверное, дедушкин) зонт – огромный, чёрный и местами дырявый. Кастрюлька с подушечками в сахаре и маленькая ёлочка с крошечными новогодними игрушками, что уже само по себе было волшебством.