Так, в полной тишине мы добрались до дома.

Припарковавшись, перевел взгляд на девчонку, та трястись вроде перестала, но на меня по-прежнему не смотрела. В целом я мог себе представить, что она себе надумала, но на переубеждение и уговоры у меня сейчас не было ни сил, ни желания. Я две недели толком не спал, сегодняшней ночью вообще глаз не сомкнул, так что, может хорошо, что Инга упорно продолжала молчать, истерика бы меня сейчас доконала.

— Выходи и иди за мной, — приказал я сухо, разблокировав дверь.

И, хвала небесам, на этот раз девочка тормозить не стала, вылезла из салона, и молча потопала за мной.

Уже подходя к подъезду, я остановился, вспомнив об оставленных в машине вещах Инги.

— Черт, - глухо выругавшись я, конечно, снова напугал Ингу. Нет, ее так точно кондрашка хватит. Покачав головой, я молча развернулся и пошел к машине. Впрочем, мог и не возвращаться, вряд ли среди вещей было что-то ценное, скорее всего содержимому сумки давно место на помойке. И не плохо бы девчонку приодеть, конечно, судя по тому, что на ней сейчас, покупками ее не баловали.

Какая-то тонкая ветровка, потертые свободные джинсы, и то ли они такие огромные, то ли Инга настолько маленькая. Я бы не удивился даже, узнав, что вещи она донашивает за какой-нибудь соседской девчонкой. На ногах Инги красовались старые, видавшие лучшие времена, кеды — и это в конце ноября, когда повсюду лужи, а ветер до самых костей пробирает. Что за жизнь-то у девчонки была?

— Что, даже сбежать не попытаешься? — усмехнулся я, вернувшись к ожидающей меня Инге.

Ответа, естественно не последовало, однако на этот раз девчонка осмелилась посмотреть мне в глаза.

Смешная она, трясется вроде, а взгляд дерзкий такой, и глазища еще эти синие. Девочку бы откормить не мешало, приодеть, глядишь, на человека бы походить стала, а только глаза одни выделялись на фоне бледного как смерть лица, да шрам, тянувшийся по левой половине лица.

— Не понял, — присмотревшись ближе, я, пожалуй, слишком резко схватил Ингу за подбородок, и повернул голову в сторону. Если шрам на лице я заметил практически сразу, то на ожоги, тянувшиеся через всю шею и, похоже, дальше под кофту, я обратил внимание только сейчас.

— Что с тобой произошло? — повторил я заданный в больнице вопрос. — Откуда эти ожоги?

Девчонка только взгляд опустила и вырваться попыталась. Ждать ответа, естественно, было бесполезно. Не скажет ведь ничего. Упрямая. Сейчас она напоминала мне котенка. Маленького, изголодавшегося, брошенного на произвол судьбы, но дерзкого и готового защищаться любой ценой. Тоже мне, львица на минималках. Ничего, все равно ведь мне все расскажешь, не сейчас так позже.

— Пошли, — отпустив девчонку, я прошел мимо и направился к подъезду, будучи на сто процентов уверенный в том, что она последует за мной.

Очередным испытанием для Инги стал лифт. Стоило только дверям закрыться, как Инга слилась с самым дальним углом. Взглянув удрученно на девчонку, я в очередной раз убедился, что над доверием еще работать и работать, вот только времени у меня на это не было. Надо бы ей мозгоправа найти, пусть пообщается что ли.

Впервые за долгое время я был рад, что живу не на последнем этаже, иначе у девчонки бы точно приступ случился. Не привык я к подобной на себя реакции, обычно женщины реагировали на меня иначе, а здесь… Честное слово, будто на эшафот ее веду. Однако, стоило, конечно, сделать скидку на возраст и жизненные обстоятельства. Мне с малолетками, слегка пришибленными дел еще иметь не приходилось.

Наконец лифт издал характерный звук и его двери разъехались по сторонам, но несмотря на это, Инга покидать лифт не спешила, так и продолжала стоять в углу, затравленным зверьком прижимаясь к стене.