– Если мало – трахайте друг друга, скоты! – рявкнул, мигом свирепея начальник. – Войдите, так сказать, в бедственное положение ближнего своего, раз теперь появилась такая возможность. А если в принципе чем-то недоволен, так только моргни. У меня на место каждого из вас по десять претендентов, ясно? Будь моя воля, я бы вас не шлюхой кибернетической за работу поощрял, а электроплетью после каждой смены приголубливал. А еще лучше вообще оставил всех заживо в той шахте гнить безвылазно. Ишь ты, животное, ему с такой статьей шанс из тюрьмы выйти предложили, а он еще и носом крутит! Может, тебе вместо синтетика еще и живую бабу предоставить в личное пользование и по вечерам пивка с закусками подгонять?

Ну, допустим не из тюрьмы выйти, а сменить место заключения, не факт совершенно, что на лучшее, учитывая ту инфу, что бегло озвучили о будущем месте работы. Особенно обещанные плюшки настораживали. Уверен, этот рудник окажется такой адской жопой, что никакой бабы, даже живой, не захочется. Понятно, что сраные корпораты в принципе берутся строить и содержать частные тюрьмы отнюдь не ради государственных дотаций и налоговых послаблений, хоть там и не слабые бабки выходят. Зеки – замечательная, почти дармовая рабсила в тех местах, куда вольнонаемные ни за какие деньги не поедут. Но похрен на это все, я оказаться на шахте не планирую.

– Начальник, я же просто спросил… – обосравшись последствий за свое вяканье, врубил заднюю нытик, но Ларсон уже разошелся.

– Хлебало захлопнули все! – взревел он. – Вас выпустили из камер, но трындеть никто разрешения не давал, ясно?! Во время занятий должна быть мертвая тишина, понятно, ублюдки? Хоть один звук, вздох, пердеж или даже взгляд, который помешает или не понравится мисс Нортон, и вы вылетаете из группы в секунду. Она говорит – вы слушаете и охренеть как усиленно запоминаете. Вопросы печатаете на своих клавиатурах, она отвечать будет вам по своему усмотрению. И не приведи Господь кому-нибудь из вас написать ей какую-нибудь скабрезность. Не только мгновенный вылет из группы, но и аквариум на неделю минимум я гарантирую. Ясно? Отвечать!

– Ясно! – нестройно, но дружно ответили мы.

– Процедура вывода: подходит охранник – утыкаетесь мордой в стол и даже не дышите до момента, пока руки не перекуют в положение за спиной. До места нового постоянного содержания передвигаетесь в позе бегущего оленя, суки. Снимаются кандалы автоматом на входе в камеру. Живете теперь в одной общей камере барачного типа. Конфликты запрещены. При выявлении факта агрессии все участники конфликта будут немедленно подвергнуты наказанию, исключены из группы обучающихся и водворены в прежние камеры. Ясно? Отвечать!

– Ясно, начальник! – прозвучало уже уверенно.

– Теперь по действиям привода на занятия: каждому из вас теперь присвоен порядковый номер, запечатленный на пузе. При объявлении своего номера первым делом самостоятельно надеваете ножные кандалы, потом подходите и просовываете руки в аппарат автоматической фиксации, обзаводитесь наручными и только после этого на выход, – к моему столу подошел как раз Малкольм и, поигрывая шок-дубинкой, дернул подбородком, веля уткнутся лицом в стол. – Все, на сегодня свободны.

В смысле, свободны? А разве наша учительница не придет нам сказать хоть несколько слов? Я подчинился, наклоняясь, но ощутил себя как будто подло обворованным, разочарованным больше, чем фактом того, что не обнаружил пока изъяна в системе организации охраны, что позволит мне в итоге освободиться. Дебил, сука, озабоченный! Думать нужно верхней башкой и о том, как на волю из этого ада рвануть, а не хером о том, как обломался без возможности жрать хоть недолго глазами какую-то бабу. Да на воле этих баб будет – хоть зажрись! На любой вкус и так надолго, как захочу, как и было у меня до ареста.