Мария рассмеялась, радуясь как ребенок. Он спровоцировал ее, и это сработало. Но ее настроение испортилось, когда она услышала брошенное доктором:

– Теперь я знаю, что вас мотивирует. Мои меткие сравнения. Я попал в яблочко.

Робкая, начавшая зарождаться симпатия сменилась неприязнью. Мария демонстративно отвернулась.

Доктор же достал из кармана небольшой эспандер и положил на тумбочку:

– Свободного времени у вас, в отличие от меня, очень много. Можете позволить себе развлечься. Эспандер хорошо развивает кисть, а значит, и речь. Как знать, может, уже скоро мы будем мило беседовать о вашем Джоне.

1.4

Отец Марии часто повторял: «Путь к большой цели состоит из маленьких шажков. Проходи один километр в день в нужном направлении и сама не заметишь, как окажешься на вершине». Кто бы мог подумать, что однажды для нее такой целью станет эспандер, лежащий на краю старой больничной тумбочки. Если кто-то есть там, наверху, то он явно любит пошутить. Вот только Марии было не до смеха. Потерять вмиг всё после того, как познала сладость триумфа и начала жить, наслаждаясь плодами своих трудов, – такое ей не представлялось даже в самом жутком кошмаре.

Мария была уверена, что затея с эспандером обречена на провал. Но просто лежать, ничего не предпринимая, было еще хуже, чем совершать заведомо бесплодные попытки. Ей очень не хватало Джефа. Он бы поддержал ее, нашел нужные слова. А теперь она осталась наедине со своей беспомощностью. Мария подумала, что мог сказать Джеф, если бы был рядом. «Нет нерешаемых задач, – прозвучал в голове его мягкий голос. – Можно справиться со всем. Раздели задачу на простые части и действуй».

Элементарное действие превратилось для Марии в невыполнимую миссию, состоящую из нескольких этапов: оторвать руку от постели; отвести руку в сторону ровно до того места, где лежит эспандер; взять его деревянными, негнущимися пальцами; перенести, не уронив на кровать.

Всё застопорилось уже на первом. Или рука внезапно стала весить тонну, или земля превратилась в гигантский магнит, а рука – в стальную иголку. Обе версии казались Марии одинаково правдоподобными— поднять руку не получалось, как бы она ни напрягалась. Ее дыхание сбивалось, на лбу выступили капли пота, но рука всё так же покоилась на застиранной простыне.

Только к вечеру ей пару раз удалось задержать руку в воздухе на несколько секунд, прежде чем та с глухим стуком упала на кровать. Видимо, придется застрять в этой ужасной палате навечно. Мария окинула взглядом облупленную желтую краску на грязных стенах, ржавый потек на потолке, и сердце наполнилось жалостью к себе. Почему она здесь? Почему именно она? Мария тихонько заскулила.

– Если реветь белугой, а не тренироваться, вряд ли вы когда-нибудь встанете с койки. Вы снова разочаровываете меня, – Мария вздрогнула, услышав голос доктора. Он остановился в дверях, наблюдая за ней и кривя губы.

Мария подумала, что доктор обладает суперспособностью – приходить не вовремя. Вчера он опоздал, пропустив большую часть ее агонии, а сегодня заявился не тогда, когда она упорно тренировалась, и не тогда, когда она уже взяла бы себя в руки. Он пришел в момент ее слабости.

Между тем доктор достал из кармана пакет, такой же как и вчера, и совершил те же манипуляции. Если в пакете было лекарство, то зачем его было давать Марии сегодня, когда она не собиралась умирать? В тот раз лекарство подействовало быстро, слишком быстро. Но любой врач предпочел бы инъекцию оральной форме препарата в случаях, когда счет идет на минуты. Мария запутывалась в своих заключениях всё больше и больше.